Валерий Бешевли был молодым композитором, когда познакомился с известным писателем Виктором Астафьевым. Несмотря на разницу в возрасте, говоря словами Пушкина, «они сошлись – волна и камень, стихи и проза, лёд и пламень». Творческая дружба продолжалась много лет.
В год 100-летия Виктора Астафьева Валерий Бешевли делится воспоминаниями о встречах с писателем, оставивших в душе глубокий след.
Всё началось с аккордеона
Судьба красноярского композитора Валерия Бешевли – это удивительная история одарённого мальчика из простой семьи, который осуществил свою мечту благодаря таланту, труду и замечательным учителям.
Бешевли – фамилия греческая. Ещё при Екатерине II греки поселились в Крыму и на берегах Азовского моря. Отец Валерия, Александр Бешевли, до Великой Отечественной войны жил в Мариуполе. 17-летним фашисты угнали его в рабство в Германию. Он бежал, вновь угодил в плен и прошёл все круги ада в фашистских концлагерях – Освенциме, Дахау, Эссене. После освобождения Александра вывезли в Свердловск, где он и встретил свою будущую жену Тамару. Родился сын Валерий.
В роду композиторов не было, но отношение к миру искусства имела мама Валерия, Тамара Лукашевич. До войны она была балериной, хорошо пела. Валере было три года, когда семья вернулась на родину отца, в Мариуполь.
«Любовь к музыке – это гены мамы, а папа просто любил петь, – говорит Валерий Александрович. – Мама рассказывала, что когда я ещё был грудным младенцем, мне включали музыку по радио, и я успокаивался. Когда учился в пятом классе, к нам пришёл мальчик с аккордеоном и стал играть. Я был потрясён звучанием инструмента. «Хочешь научиться?» – спросил он. «Да!» – с восторгом воскликнул я. «Купи у меня маленький аккордеон», – предложил мальчишка. Уговорил папу купить инструмент. Когда принесли домой аккордеон, сразу начал играть «Подмосковные вечера» – на слух».
Учить одарённого мальчика игре на настоящем большом аккордеоне «Красный партизан» согласился дядя Вася Стеценко, талантливый музыкант-самоучка. Его уроки пригодились, когда Валерий Бешевли служил в армии. Командование гарнизона было настолько потрясено способностями музыканта-самородка, что его зачислили в самодеятельный оркестр воинской части. Полковник, услышав, как звучит аккордеон в руках Валерия, посоветовал молодому человеку «учиться на композитора».
Юноша, никогда не учившийся в музыкальной школе, после армии поступил в Ленинградское музыкальное училище, а затем окончил Ленинградскую консерваторию имени Н. А. Римского-Корсакова. Его наставниками и проводниками в мир музыки стали композиторы Владлен Чистяков и Валерий Гаврилин. «У меня два крыла – Валерий Гаврилин и Виктор Астафьев», – скажет Валерий Бешевли через много лет.
В 1979 году после окончания консерватории молодой композитор Валерий Бешевли приехал в Красноярск. Здесь он влюбился в Сибирь с её могучей красотой, которая вдохновила на создание ярких, самобытных музыкальных произведений. Именно в городе на берегах Енисея произошла встреча с писателем Виктором Астафьевым.
«Ты мою душу понял!»
Ещё до знакомства с Астафьевым молодой композитор написал симфоническую поэму «Затеси». Придумал свою форму, вдохновившись одноимённым произведением писателя.
Затеси – это, по определению писателя, зарубки на деревьях, чтобы охотник мог найти в тайге путь домой. Композитор тоже создал рассказы, но только музыкальные. В сюиту вошли шесть «затесей»: тема Родины, тема сибирской природы и могучего Енисея, образ старообрядческой Руси, русский праздник, образ писателя и тема войны, а в финале – возвращение домой, к истокам.
«Я набрался смелости и позвонил Астафьеву. Сказал, что премьера этого музыкального произведения состоится в Малом зале филармонии, и пригласил Виктора Петровича. Он обрадовался и пообещал прийти. А за неделю до премьеры звонит мне и сообщает: «Валера, меня Союз писателей отправляет в Токио. Ты запиши премьеру, и мы с тобой послушаем, когда я приеду». Я немного был разочарован, но что поделать? Премьера прошла успешно.
Астафьев вернулся и звонит мне. «Записал? Давай приезжай ко мне в Академгородок!» Приезжаю, а он уже магнитофон приготовил. Симфоническое произведение продолжительностью около 25 минут Виктор Петрович внимательно слушал, не отрываясь. Музыка закончилась, я выключил магнитофон, жду, что он скажет. А Виктор Петрович молчит. Я уже стал волноваться, что он подбирает слова, чтобы не обидеть автора… Вдруг Астафьев вскакивает и подбегает к книжному шкафу. «Вот, смотри, сколько их, – восклицает, показывая на полку с партитурами других композиторов. – Вот сколько пишут! А ты мою душу понял!» – заключил он, указывая на мою партитуру. С этого дня началась наша дружба».
Какая песня без баяна?
«Однажды Виктор Петрович спрашивает: «А когда ты меня пригласишь к себе в гости?» «С удовольствием!» – говорю, – продолжает Валерий Александрович. – Жена приготовила ужин, и Виктор Петрович приехал к нам вместе с Марией Семёновной и внуком Витей. А я как раз написал «Сонату каприччио» для баяна и пригласил в гости баяниста Валерия Микитского. Произведение не обычное по ритму – 5/8, к тому же Валера по кнопочкам и мехам баяна отбивал ритм – так было задумано. Астафьев был поражён: «Я не всё понял, но иностранцев вы точно удивите!» Потом Валера с этим произведением побывал в Германии, Голландии и Испании.
В тот вечер мы сидели за столом, и Астафьев говорит Валере: «А ну-ка, бери баян, я спою, а ты подхватывай!» У Валеры прекрасный голос, у Виктора Петровича – тоже. Как они пели! Начали с песни «Шумел камыш», а потом пели всё, что предлагал Астафьев. Во двор нашего дома на улице Маркса заходили соседи и просто прохожие, стояли и слушали.
Когда мы вместе вышли из подъезда, все соседи на Астафьева смотрели как на чудо, а он взял меня под руку и сказал: «Пусть все видят, кто у тебя в гостях был!»
Иначе читатель не поверит
«Прихожу однажды к Виктору Петровичу. Мария Семёновна открывает дверь и говорит: «А его ещё нет, он не пришёл с прогулки. Задерживается – значит, принесёт очередной рассказ». Она оказалась права. Мы сидим, ждём его, чай пьём. Заходит раскрасневшийся Виктор Петрович. «О, ты уже здесь? – говорит мне. – Сегодня такой прекрасный вечер! Иду, снежок падает, красота! А передо мною идёт влюблённая пара – рука в руке. И вдруг мимо меня проносится разъярённая фурия – и прямиком к влюблённым… Видимо, жена того мужика. Он только успел ей пальцем пригрозить, а фурия уже сбила женщину с ног и снег под подол ей кидает!» Мы, слушая его рассказ, смеялись до слёз…
В другой раз прихожу к Виктору Петровичу, а Мария Семёновна предупреждает: «Он ещё работает». Пошли мы на кухню пить чай. И тут он заходит – взлохмаченный, увлечённый: он тогда писал роман «Прокляты и убиты». И начинает рассказывать: «Валера, у меня есть такой персонаж! Подонок! Такие люди не должны по земле ходить! Я ему уже две ситуации придумал, чтобы убить негодяя, а он каждый раз уворачивается!» «Виктор Петрович, вы же сами его создали. Кирпичик ему на голову, и делу конец!» – говорю. «А читатель мне не поверит!» – восклицает Астафьев.
Мы в тот вечер сделали с ним важные выводы о творчестве. Вспомнили миф о Пигмалионе, который создал статую прекрасной Галатеи, влюбился в своё творение и стал просить Зевса оживить её. Талант Астафьева тоже создал образ, который диктует писателю ситуации… Это для меня оказалось очень важно, ведь я тоже образы создаю и романы пишу – только звуками, как Виктор Петрович – словами.
…Когда Астафьева не стало, главный дирижёр театра оперы и балета предложил исполнить на сцене мою симфоническую поэму «Затеси». Мы обратились к Марии Семёновне за фотографиями для оформления сцены. И она нам рассказала, что за время, пока перепечатывала рукописи Виктора Петровича, она сменила девять пишущих машинок: на клавиатуре стирались буквы! «Мне приходилось перепечатывать столько раз, сколько Виктор Петрович делал исправления, – призналась Мария Семёновна. – И не успокоится, пока не увидит, что это красиво выглядит на листе, а значит, и звучать будет красиво!» Этому учил меня и мой педагог Владлен Чистяков, который говорил: «Когда пишешь партитуру, смотри, чтобы рисунок нот был красивым! Тогда и музыка красиво будет звучать!»