От отца у Веры Иосифовны Кищук осталось письмо, датированное сентябрём 1944 года, фото и несколько обрывистых воспоминаний. Когда началась война, ей было всего четыре года, и шесть, когда отец навсегда ушёл на фронт. «АиФ-Красноярк» продолжает серию публикаций «Письма с фронта».
На линии фронта
Семья Гнатюк жила на западе Украины. Ровнинская область в первые дни войны стала оккупированной территорией, мужчин в советскую армию призвать не успели. Впрочем, не трогали их и немцы, которые чувствовали себя хозяевами и заняли самые лучшие дома в деревне. С 1943 года через село Немировка проходила линия фронта, и мирные жители часто оказывались под обстрелами то с одной, то с дугой стороны.
«Нас мама всегда прятала в подвале у деда, – вспоминает Вера Иосифовна. – Однажды один из снарядов угодил прямо в угол дома. А как раз накануне тётя хлеб испекла и поставила на скамейку остывать... Этот хлеб вперемешку с осколками снарядов и землёй я часто вспоминала в голодное время».
Весной 1944 года советские войска освободили Западную Украину, и Иосифа Дмитриевича вместе с другими односельчанами призвали на фронт. «Подружка прибежала и кричит: «Мой папа идёт на войну и меня с собой берёт», – а мой уже с котомкой на плечах идёт по улице, мама ушла провожать, я бросилась вслед и кричу: «Папа, я с тобой хочу на войну!» Он меня взял на руки, пронёс несколько метров, поставил и поцеловал – больше я его никогда не видела».
Единственное письмо семья получила в сентябре 1944 года: «Здравствуй, дорогая моя жена и дорогие мои деты, – наполовину по-русски, наполовину по-украински пишет Иосиф Дмитриевич. – Уведомляю вас в том, что я жив и здоров, чого и вам желаю, от Господа Бога доброго здоровья на белим свете. Я послав до дому 45 рублёв, которые получил за 2 месяца жалования, воны мне не нужны, а вам треба буде. Мы стояли в лесе в обороне, а теперь идём с того место на други, но не знаю куды. Петлюк Владимир ранен и Остап Савчук тоже, но не знаю, чи тяжко, чи легко. И с тем до свидания, жду ответа. Писем от вас не получаю, только тот листок, что был в феодоськовом конверте. Напиши, посеяно ли зерно, хочу знаты, чим будете жити».
Прерванная связь
После победы солдаты стали возвращаться в родную деревню, дни ожидания сливались в месяцы, а от Иосифа вестей не было. Односельчане рассказывали, что в одной из атак ему автоматной очередью перебило ноги, везти его в санчасть командир запретил – на это есть санитары, а солдатам нужно было в бой. Так и потеряли они связь с товарищем.
После окончания войны страшнее немцев были скрывавшиеся в лесах бандеровцы. Их бесчинства маленькая Вера запомнила на всю жизнь. Тех, кто был связан с властью или кто выступал против Бандеры, вешали, истязали, скидывали в колодцы и забрасывали гранатами. Как-то пришли и в дом к Гнатюкам. Хозяйке приказали к утру испечь шесть буханок хлеба, она попыталась возразить: детей много, печь не из чего, в ответ получила: «Это не наше дело, не исполнишь – заколем шомполами (металлический стержень для чистки ствола оружия. – Авт.)». Пришлось занимать муку у соседей.
«Как-то я радостная вернулась домой после школы, на груди горел пионерский значок, а мама, увидев меня, ужаснулась: «Вера, что ты наделала? Ради Бога, сними звезду и в школе оставь, если узнают бандеры, убьют нас всех». Наутро все одноклассники пришли и положили значки на парту. Учителя нас поняли и разрешили носить звёздочки только в школе».
Семьи, куда вернулись отцы, жили лучше, сеяли, убирали, работали в колхозе. Матери Веры пришлось одной ставить на ноги детей. Наталья Артёмовна несколько раз делала запросы в военкомат, чтобы узнать судьбу своего мужа. В 1947 году пришёл ответ, что красноармеец Иосиф Гнатюк пропал без вести в феврале 1945 года.
«Помню, как плакала мама, а я не знала, чем ей помочь, неведение страшнее всего. И только недавно моя знакомая в Подольске в архивах документов Великой Отечественной войны нашла данные о моём отце: умер от ран в 1945 году. А где его могила, я до сих пор не знаю».