Историческая память – стратегический запас. Художник о родине и творчестве

«Когда писал портреты Героев Советского Союза, меня посетило острое чувство стыда, что мы про этих людей почти ничего не знаем, а где-то просто бессовестно забыли», – считает заслуженный художник РФ Константин Войнов, с которым корреспондент «АиФ-Красноярск» говорил о творчестве, патриотизме, героях войны и исторической памяти.

   

   

Чувство стыда

Ольга Лобзина: Константин Семёнович, в Доме офицеров проходит ваша выставка «Родина помнит». Здесь и пейзажи малой родины, и портреты Героев Советского Союза. Вглядываешься в лица молодых ребят в военной форме, с наградами, с озорным взглядом, прон­зительными голубыми глазами или доброй улыбкой – и словно и не было у них за плечами тех четырёх лет страшной войны, где каждый день был как последний…

Константин Войнов: Мне хотелось показать не только героев, но и родину, и всё, что связано с ней. Отсюда и название возникло – «Родина помнит». А портреты героев представлены из коллекции «Лики Победы». Это большой проект, который частично удалось осуществить к 70-летию Победы. Частично, потому что в Красноярском крае 244 Героя Советского Союза. Я написал только 63 портрета. Почти 180 героев ещё ждут… Это дорогостоящий проект. Он всех пугает. Хотя если к 80-летию Победы озадачиться, за четыре года можно успеть сделать.

– Для вас что значит эта тема и проект?

– У меня отец и четыре дяди воевали. Один пропал без вести, его судьба до сих пор неизвестна. Поэтому люди в погонах мне не чужие. И прежде чем написать портрет, я изучил всё, что связано с каждым героем. Когда читал письма с фронта, статьи из газет тех времён, наградные листы – ком в горле... И меня посетило острое чувство стыда, что мы про этих людей почти ничего не знаем, а где-то просто бессовестно забыли. Это меня подстегнуло. Более того, тогда получил поддержку от города.

Празднично-юбилейный патриотизм

– Вы как-то сказали, что историческая память наряду с нефтью, газом, золотом является нашим стратегическим запасом. Как это донести до юных умов?

Героизм не расходный материал. Путешественник о псевдолюбви к Родине Подробнее

– Должен быть правильно организован образовательный процесс. Мы же все бежим, рази­нув рот, за Западом, который неизвестно куда приведёт. Хотя на Западе теперь говорят, что советская образовательная система была лучшей. Старик Кант писал, что нужно иметь мужество думать своей головой. К сожалению, нам этого не хватает.    

   

Конечно, воспитывать надо с детского сада, школы, но не в назидательной форме и не навязчиво. Это должны быть подлинные знания, а не фальсифицированные. А у нас патриотизм чаще всего носит празднично-юбилейный характер. Мероприятия к дате отгремели, пошумели, флагами помахали – и бросили их до следующего юбилея.

– Да и ветеранов уже совсем мало осталось…

– Это естественный процесс. Неестественно то, что это забывается. Мы любим бросаться фразами типа «массовый патриотизм», «массовый героизм», «славная победа». И забываем, что эта победа складывается из поступков конкретных людей. Задача этого проекта – как раз показать конкретного человека, живого, с блеском в глазах. Когда мы знаем человека в лицо, тогда мы его помним…

Вот Николай Сосновский 19-летним призвался из Красноярска в 78-ю добровольческую бригаду, командир пулемётного взвода. Погиб в Калужской области, где шли бои за каждый клочок земли. Он первым, прорвавшись на высоту, которая из рук в руки переходила, сначала уничтожил свыше 60 фашистских солдат, а потом уже, израненный, подпустил к себе немцев и подорвался на гранате, чтобы не попасть в плен. Вот реальный человек, который совершил поступок.

Художественная галерея в деревне

– Вы родом из небольшой деревни Усолка Дзержинского района. Это, наверное, единственный случай в России, что в деревне с населением около 600 человек есть своя художественная галерея. Как вам это удалось?

Партизаны с баллонами. Граффити-художник - об искусстве и вандализме Подробнее

– В 2009 году меня начальник районного отдела культуры и директор Усольского дома культуры попросили подсказать им, как можно использовать целевые субсидии правительства Красноярского края на культуру села. Я предложил создать художественную галерею. Так и поступили. А у меня в мастерской накопилось много работ моих друзей. Мы учились в советское время, денег ни у кого не было, и на дни рождения дарили друг другу свои произведения, не считая тогда их чем-то серьёзным. А сейчас это уже заслуженные и народные художники, академики. Их работы – настоящие произведения искусства. Решил, что не должны они пылиться в мастерской, пусть люди смотрят на них. Меня поддержали в Союзе художников и выделили несколько работ из подарочного фонда. Подготовили грант и выиграли его. Директор ДК отдала под галерею свой кабинет – 30 кв. м. На открытие из Красноярска приехала целая делегация во главе с министром культуры. А через три года галерея переехала в подвальное помещение на 200 кв. м, естественно, после того как его очистили от хлама и отремонтировали.

– Галерея стала культурным центром, там бывают посетители?

– Туда приезжают из соседних районов, привозят школьников. Для района своя галерея – своеобразная изюминка, всех гостей туда везут. И есть что показать. Люди, которые понимают в этом толк, удивляются, что там такие сильные работы, даже в городских музеях таких не встретишь.

«Дом, где меня ждут»

– А родители ваши чем занимались?

– Отец 1921 года рождения. В 30-е годы пережил голод, нищету. Он вообще не учился в школе: не было возможности. И в армию ушёл неграмотным. Мама (она окончила десятилетку) научила отца читать и писать, когда они уже поженились, в 1947 году. Отец работал в колхозе механизатором, бригадиром, механиком. В технике хорошо разбирался и вообще на все руки был мастер: сапоги сшить, дом построить.

– Какие возможности были у деревенского мальчишки заниматься творчеством и развивать свой талант?

Первая книга Сурикова. Что читал в детстве великий художник? Подробнее

– Меня с детства дразнили «художником». А полная уверенность в том, что я им стану, пришла в 8-м классе. Но куда и к кому пойти, не знал. Художественной школы тогда даже в районе не было. Вообще, считал, что учиться на художника можно только в Москве или в Ленинграде – мне это заведомо недоступно. А когда услышал, что в Красноярске есть художественное училище, то больше ни о чём другом и думать не мог.

– Как родители отнеслись к вашему решению? Не считали это несерьёзным занятием? Обычно в деревне говорили: мужик должен пахать, сеять, дома строить…

– Мама всегда поддерживала. Отец, конечно, мало что понимал, но с уважением относился к моему выбору. Потом, когда пришло признание, конечно, гордились. Их уже нет с нами, но родительский дом сохранился. Летом обязательно приезжаю туда. Мне важно, что я могу туда вернуться в любое время. Такое ощущение, что меня там всегда кто-то ждёт.

Не обласканная профессия

– У вас особое отношение к краю, к окружающей природе, людям, которые живут здесь. Это читается в ваших картинах. Поэтому никуда не уехали в поисках лучшей жизни?

– Никогда не было желания уехать любой ценой, как говорят, «из этой дыры», за светлым будущим. Художником можно быть везде.

– Согласитесь, художники переживали разные времена. В те же 90-е годы непросто было творческим людям реализовать себя, да ещё и заработать на жизнь.

– Профессия не обласканная, и, как говорят, орденов никому не вешают и премию не дают. Сейчас ещё сложнее, чем в советское время. Тогда была государственная политика, которая поддерживала искусство, конечно, со своей идеологией. А если художник – большой мастер, он в рамках любой идеологии пишет шедевры. Но была заинтересованность государства, которое устраивало большие всесоюзные выставки. Художникам давали заказы на тематические картины. Внимание было. И ордена, кстати, давали. Сейчас мы государству просто не нужны. Закон о культуре до сих пор не принят. Вот мне сейчас пришла пора оформлять пенсию, и она будет социальная, значит, минимальная. Потому что я всю жизнь занимался творчеством, а это нигде не фиксируется.