Почему не любят пристава? И в чем тяготы этой профессии?

Российской службе судебных приставов 1 ноября исполнилось 150 лет. О том, кто был первым приставом в Сибири, почему половина исполнительных производств не выполняется и поможет ли должникам закон о банкротстве, рассказывает Елена ЛОВАНДО, главный судебный пристав Красноярского края.

   

   

- Приставы существовали всегда, собирать казну добровольно не хотели ни при Рюриковичах, ни при Романовых, ни при коммунистах, ни сейчас. Если подсчитать, мы должны уже праздновать не 150-летие структуры, а тысячелетие. В истории первым приставом называют Ермака. Зачем он поехал в Сибирь? Хан Учум перестал платить ясак, и Иван Грозный продал долг заводчикам Строгановым, а они привлекли пристава - Ермака, чтобы этот долг взыскать. Он свою задачу не только выполнил, но и перевыполнил: и деньги собрал, и территорию присоединил. С тех пор изменилась лояльность к мерам воздействия к должникам. Если раньше голову отсекали, в яму сажали, теперь найти и пальцем погрозить, а уже потом в яму посадят, голову, слава Богу, уже не отрубают (Смеётся).

Кого на доску позора?

- Тем не менее методы взыскания долгов, по мнению многих граждан, порою бывают негуманными. Взять хотя бы публичное вывешивание фото с именем и фамилией на доску позора…

- Ещё раз напомню, что суд у нас публичный, и если он решил, что человек - должник, это его публичный статус. И спор о том, можно ли вывешивать фото такого человека, не имеет основания. Тем более если он находится в розыске, должно быть публичное порицание. Но к такому способу мы прибегаем в крайних случаях. Действует целый комплекс мер, но тем не менее исполнение производств у нас 50-55%, хотя всегда хочется больше. Многие тянутся с прошлых лет.

- В редакцию часто обращаются читатели с жалобами на приставов, которые постоянно меняются, а производство может годами не исполняться. Что скажете о качестве работы?

- Такие проблемы есть. На должность приставов приходят в основном ребята сразу после института. Нашу структуру я иногда называю военкоматом - приняли новобранцев осенью, год-два отучили и отпустили. Только единицы остаются. Это связано с тяжёлой нагрузкой - и интеллектуальной, и эмоциональной. Нужно много и широко думать, применять огромный круг законодательства, уметь читать законы, а многие нынешние юристы-выпускники оканчивают вузы заочно и дистанционно… Кто-то уходит (или рекомендуем уволиться), потому что не справился. В нашей работе одни из главных качеств - человеколюбие и умение думать о последствиях своих действий. Если пристав взыскателю по алиментам говорит: «А зачем ты от него рожала, разве не видела, что он наркоман?» - такой человек не может быть приставом. Нужно также отдавать себе отчёт, в какой форме он беседует с должником. Человека можно загнать в угол. Я всегда в таких случаях спрашиваю подчинённых: «А вы не боитесь, что после вашего визита будет суицид?» Обладая стопроцентным знанием законодательства, железным здоровьем, упорством, но не имея чувства сострадания и уважения к человеку, не стоит с людьми работать…

- У многих обывателей пристав ассоциируется с бесчувственным чиновником, который придёт и заберёт всё, что есть. Даже в народе их называют «приставА», от слова «приставать».

   

   

- Никто не вправе всё отобрать, мы всегда предлагаем выход из трудной ситуации. Но если есть долг, платить придётся, а отдавать не всем хочется. 95% тех, кто приходит сюда, жалуются на свою правовую безграмотность.

Наша служба совмещает в себе функции, которые по каким-либо причинам были убраны из других сфер: полиция, прокуратура, социальные службы… С точки зрения исполнения они не самые приятные. Кому понравится, что у тебя описывают имущество или забирают ребёнка? Ужасная ситуация, когда нам надо обеспечить общение с детьми после решения суда. Мать принуждают отдать ребёнка на общение с отцом, которого по разным причинам она считает врагом. Но мы должны заставить её отдать и проконтролировать исполнение. Отец пришёл, мать накрутила ребёнка, тот впадает в истерику, хватается за подол. А взыскатель говорит: «Я должен общаться, обеспечьте мне». При этом два взрослых человека в этот момент не просто не любят друг друга, они калечат своего ребёнка. И таких примеров масса. Детей в семьях не уважают, а потом удивляемся, почему у нас так много чёрствых людей.

Кому банкротство - выход?

- Елена Евгеньевна, вот уже почти год в стране кризис. Должников стало больше?

- Люди перестали платить кредиты, не выплачиваются зарплаты на некоторых предприятиях. Если по предприятиям-банкротам шлейф тянется ещё с прошлых лет, то сейчас увеличилось число исков к небольшим ИП, которые всё вкладывают в развитие, чтобы удержать предприятие на плаву, а на зарплату работникам не хватает.

- Вступивший в силу закон о банкротстве физлиц, как считаете, поможет решить проб­лему?

- Благо любого закона проверяется временем. В целом он правильный. Однако признание банкротами не будет повальным, несмотря на то что арбитражный суд в нашем крае принял несколько десятков заявлений. На самом деле это сложная процедура и не панацея для тех, кто, имея доход в 20 тыс. рублей, взял миллионные кредиты. Чтобы провести процедуру банкротства, нужно финансово обеспечить её. До того, как суд начнёт рассматривать, гражданин должен внести на депозит суда все госпошлины и расходы, в том числе на оплату труда конкурсному управляющему.

Человек, перед которым стоит проблема накормить ребёнка или платить за кредит, не сможет обеспечить процедуру банкротства. Это не для него. Он должен знать другие законы, которые его защитят: не даёт банк реструктуризацию - идите в суд, получайте отсрочку (рассрочку). Более того, серьёзны последствия закона о банкротстве. Попытки нового кредитования, открытие частного предпринимательства, выезд за пределы России ему закрыты. Закон не освобождает от уплаты алиментов, возмещения вреда, причинённого жизни и здоровью.

Кто работает за спасибо?

- Во все времена принято ругать молодёжь. Вы сказали, что сталкиваетесь с молодыми людьми, не имеющими сострадания и уважения к ближним. Ругают, жалуются все, а что делать?

- Я не говорю, что молодёжь плохая, она просто зачерствела. Им нужно помочь раскрыть свои сердца доброте и чуткости к людям. Этим сейчас занимаются многие структуры, и мы в том числе. Например, у нас есть подшефные детские дома. Мы не финансируем их деньгами, не приносим дорогих подарков, но даём самое ценное - общение. Как раз этого в нашем обществе не хватает. Люди меняются, даже у двухмет­ровых мужиков после общения с брошенными детьми-инвалидами выступали слезы на глазах. Значит, сострадание есть…

- Сложно хрупкой молодой женщине руководить такой непростой структурой?

- Если бы знала, что настолько сложно быть во главе такой системы, я бы отказалась. Работать на практике, с людьми и отвечать только за себя и свою работу проще. Пришла сюда на третьем курсе института. Показали огромных размеров шкаф и сказали: это твой участок, берись. Открыла дверцу, и на меня вывалилась куча папок. Думаю, сейчас бежать или потом? Но сработало любопытство, ведь уйти всегда успею. Многое не получалось, но потом мне безумно захотелось услышать спасибо. И это меня вдохновляло, сейчас стараюсь вдохновить коллег. Однако слышать жалобы тяжело. Ведь человек, который получил своё по закону, не обязан благодарить - специалист выполнил то, что должен был. А когда не выполняет - люди идут с жалобами. За день может не быть ни одной благодарности, зато 20-40 жалоб…