1 марта исполняется 100 лет экспертно-криминалистической службе в России. В экспертно-криминалистическом центре ГУ МВД Красноярского края 6-й отдел носит прозвище «слухачи», или просто «уши». Здесь главное оружие полиции - наушники, а техника - звуковоспроизводящая. «Слухачи» работают с самым честным свидетелем на свете - человеческим голосом. Он не умеет врать, и пока его невозможно подделать. С экспертом-криминалистом побеседовал корреспондент «АиФ-Красноярск».
Отдел «уши»
Александр Анатольевич Костылев в 1996 году был единственным специалистом в крае, который умел работать с человеческим голосом. Теперь он начальник целого отдела, да и другие силовые ведомства обзавелись своими экспертами. Но начинал голосовую экспертизу в крае именно он. Когда в стране телефоны с тональным набором стали массовым явлением, ему приходилось определять номера преступников, ведь звуки клавиатуры зачастую попадали на запись. Оставалось заполучить только телефон преступников.
Сейчас в отделе Костылева трудятся в основном женщины, и это понятно: они более усидчивы, а главное, составляют подавляющее большинство выпускников лингвистических факультетов. Для экспертизы голоса надо на отлично знать русский язык, а музыкальный слух как раз не обязателен.
Запись телефонного разговора можно сделать только по решению суда. Анализ занимает от нескольких дней до недели. Иногда запись позволяет определить даже время совершения преступления. Для исследования речи необходимо хотя бы 5 минут свободного диалога, но чаще всё бывает не так. В начале карьеры Костылеву принесли для экспертизы запись трёхчасовой встречи в ресторане. За 180 минут гости напились и перешли к хоровому пению, но опознать удалось всех.
Экспертизу обычно делают акустик (он работает с голосом) и лингвист (он работает с речью). Последний - обязательно человек с филологическим образованием. Если оба эксперта считают, что голос совпал, человек идентифицирован точно. Для того чтобы эксперты могли работать безошибочно, государство в своё время вложило кучу денег в создание научного труда, который так и называется - «Описание русского языка». Такой книги нет даже у филологов, а у экспертов-лингвистов есть. И они знают, что и где смотреть и слушать, поэтому, например, 6-й отдел в год может проводить до 150 экспертиз! Наличие методики служит гарантией качества экспертизы.
«Начитайте алфавит»
Материал для экспертизы дают оперативные записи, записи потерпевших (практически у каждого человека сейчас в кармане лежит телефон с функцией диктофона), и третий источник - записи камер внешнего наблюдения.
Первое, что делают эксперты, - расшифровывают запись. Принципиально важно на этом этапе идентифицировать речь и образ человека, привязать их друг к другу. Зачастую это очень непросто. Недавно пришлось анализировать голоса братьев-близнецов. Парни молодые, жизнь ещё не потрепала, организмы одинаковые, голоса - один в один! Хорошо было, когда они общались между собой, - некоторые различия всё же были. А вот когда по одному общались с другими людьми - никак не получалось определить, когда и кто из них на записи. Помог слух одного из экспертов, который всё же смог различить индивидуальные обертона каждого из братьев.
Следующий этап - идентификация, привязка речи к фамилии персонажа. У всех задержанных берутся образцы голоса по определённой методике, и эксперт делает описание каждого голоса. Если совпадают на оперативной и тестовой записи - значит, перед нам «клиент». И последний этап - проверка записи на следы монтажа и подделки. В принципе, при современном уровне техники такой монтаж возможен, и потому важно обнаружить следы вмешательства. Сейчас всё чаще используется искусственная речь, когда определённый текст за человека произносит или моделирует компьютер. Это удобно для телефонных террористов, но первые их опыты были нейтрализованы довольно легко. Человек дышит, делает паузы во время речи, глотает слюну, подбирает слова - компьютеру всё это не надо, его речь непрерывна и монотонна. Но прогресс не стоит на месте, и в скором будущем эксперты ждут появления новых машин, которые при модерации голоса будут учитывать эти человеческие недостатки.
«Сегодня, обладая большим объёмом записей публичного человека, можно изготовить его речь, которую он никогда не произносил, - рассказывает полковник Костылев. - И доказать это будет очень сложно. Так что шутка из старого КВН: «Борис Николаевич, начитайте мне алфавит, я вашу речь потом соберу!» - юмор только отчасти. Московские коллеги говорят, что эти разработки идут семимильными шагами. В последние годы фоноскопия приобретает всё большее значение, поскольку в эпоху цифровизации переговоры преступников становятся едва ли не единственным средством доказать существование сговора. Вся остальная деятельность криминальных элементов проходит бесконтактно».
Убери «пи»
Редко какой преступник, приехав в город, звонит покупателям из телефона-автомата со словами: «Я привёз 10 кг героина». Наверняка речь его будет состоять из кодовых фраз или какого-либо шифра. В качестве маскировки может использоваться ситуативная недосказанность: «Привёз? Да. Передал? Да». Преступники могут переставлять слоги в словах или добавлять лишний слог. Для неподготовленного человека это будет звучать, как абракадабра, а привычный автоматически будет подставлять их правильно: «Пипо пишли пиво пидвор».
Лингвистическая экспертиза устанавливает истинный предмет разговора. Кроме того, эксперт может по разговору определить распределение ролей в ОПГ: кто из них старший, исполнитель, посредник, бухгалтер. Речь расскажет обо всём и позволит квалифицировать тяжесть деяния, что в итоге скажется на тяжести приговора: лидер должен получить максимум. Понятно, что альфа-самец проявляет себя властностью и привычкой отдавать распоряжения. Хотя бывают случаи, когда анализировать нечего. Расследовали дело банды, которая обирала дальнобойщиков на трассе: собирали дань и выдавали пропуск до следующего города, что всё уплачено. Та группа «работала» под Канском. 8-10 человек, все спортсмены, жили в одной среде, общались в одном кругу, смотрели одни фильмы. Их не могли отличить на записи друг от друга, потому что словарный запас парней был мизерным: «Ты чо? Где бабло? Братву не уважаешь?» - и ещё пять-шесть фраз. Материала для идентификации не хватало катастрофически, потому что и между собой они общались так же. С большим трудом удалось выделить трёх лидеров, которые в силу руководящих ролей говорили чуть больше.
В задачу лингвистов входит и проверка полученных анонимных материалов с оскорбительным контекстом. Сейчас в отделе активно развивается автороведческая экспертиза, которая позволяет определить авторов анонимок. Это новое направление и одно из наиболее трудоёмких, в котором один и тот же текст анализируется по 7-8 раз. В компьютерный век бывает очень важно понять, откуда расходятся по Интернету статьи сомнительного содержания.
Всегда на месте преступления
Любая экспертиза работает с вещами и веществами, физическими объектами, которые останутся такими навсегда, а вот голос в этом плане уникален. Вы можете его изменить в долю секунды. Крик, плач - голосовые проявления разнообразны. Можете простыть, потерять зуб, выпить лишнего - и голос уже не будет совпадать с образцом. Но, как почерковеды в образце подписи человека обнаруживают характерные завитки, наклоны букв и другие признаки, так и «слухачи» имеют свои признаки голоса. И количество их действительно огромно. Эксперт может описать голос человека по 3 тысячам характеристик! И если для обычного человека заикание особая, но лишь одна примета, то профессионал знает, что существует 8 типов заикания, и каждое имеет свои признаки.
«Голос уникален и тем, что во время исследования эксперт невольно оказывается на месте преступления, причём в сам момент его совершения. И это зачастую морально очень тяжело для нормального человека. Например, когда слушаешь запись переговоров наёмного убийцы и заказчика, где в качестве доказательства выполнения контракта преступник требует отрубить жертве палец с родинкой. При расследовании одного из убийств моим сотрудникам пришлось слушать запись с видеорегистратора, который, как и положено машине, спокойно записал, как в салоне автомобиля душат его хозяина, стоны, крики…. Эмоционально это очень нелёгкий труд. Это я не говорю о делах с сексуальным подтекстом. А ведь у меня в отделе работают в основном женщины - представьте, каково им слушать то, что происходит на записи. А надо не просто слушать, но и анализировать голоса и прокручивать запись не по одному разу. Тут молоком после работы не отделаешься. Поэтому эмоциональная устойчивость также относится к первостепенным требованиям. Со мной какое-то время даже семья не могла смотреть телевизор - теперь привыкли. Просто я не могу смотреть дальше, если не расслышал реплику или не увидел, кому она принадлежит, и потому постоянно перематываю фильмы назад».