Примерное время чтения: 7 минут
1703

В придуманном мире Михаила Успенского

«АиФ на Енисее» №50 (1831) 10/12/2015

Выдающийся мастер, замечательный классик, мудрый острослов, русский писатель школы Гоголя и Салтыкова-Щедрина, преемник Чехова и Зощенко, удивительный насмешник и добрый человек. Так говорили о нём столичные друзья писатели. Как ни парадоксально, но в Москве и за рубежом успенского знали лучше, чем в Красноярске.

Он жил в глубинке в обычной квартире. А умер тихо, во сне, как настоящий праведник.

«Буду жить здесь»

Они прожили вместе 30 лет. До этого он семь лет ходил за своей Нелличкой и объяснялся ей в любви. За это время успел жениться и подрастить дочку. А однажды пришёл и сказал: «Если ты меня не возьмёшь, повешусь». Она тогда довольно спокойно к этому отнеслась. К ней приходило много друзей, которым было плохо. Они ночевали на половичке и утром благополучно возвращались в свои семьи. Думала, что и Успенский так же. А он через три дня вернулся: «Я пришёл, буду здесь жить».

Из двухкомнатной квартиры в гостинку - по тем временам это почти подвиг. Вид у него был не самый лучший, какая-то жалкая курточка. Он тогда вполне серьёзно пил. В Красноярске это всем очень нравилось: «Ещё один талантливый спивается». Поводов было сполна. В то время будущий фантаст работал в заводской газетке. Писал редко и неохотно: «Не люблю я этот пролетариат». Потом трудился на телевидении. Однажды осмелился заговорить о Высоцком и тут же вылетел.

Устроился в приложение к краевой газете «На сельских стройках». Но в командировки ездил неохотно, сельское хозяйство ему тоже было скучно. «Я живу в придуманном мире. Там нет ни крестьян, ни пролетариев». До настоящего признания тогда было ещё далеко, отсюда и депрессия. Она его вытащила, а точнее, по словам самой Нелли, её совершенно идиотский оптимизм и его желание быть рядышком.

- Моя мама была в ужасе, - рассказывает Нелли РАТКЕВИЧ. - У нас совершенно непьющая семья, коньяк годами мог стоять. А тут настоящие запои. Не могу сказать, что я так сразу и влюбилась. Жалко стало. Получила хорошую подготовку. Могла отличить дурную литературу от хорошей. Видела, что Успенский - настоящая литература. Это, конечно, привлекало.

Но для меня не было потрясением то, какой он писатель. Совершеннейшим открытием стало то, какой он человек! Я никогда не думала, что он настолько умный, даже не догадывалась, что эта голова вмещает в себя всю большую советскую энциклопедию в 30 томах. У него была великолепная память. Он был очень эрудированным и по-человечески мудрым. Года два я на него смотрела с тупым изумлением, потом со смешанным чувством, а после с восторгом. Это большое наслаждение - жить с умным человеком. Поженились мы не сразу, ему нужно было сначала развестись. Денег еле-еле хватило на регистрацию в загсе. Моя подруга купила бутылку шампанского и какой-то еды на стол. Так и отпраздновали.

Обаяние интеллекта

Успенского обожала бабушка. Именно она сказала ему с Нелли, что у них всё получится. Именно благодаря ей Успенский ещё до всех университетов великолепно знал русскую поэзию.

- За все наши годы мы ни разу не поссорились, - продолжает Неля. - Если одного заносило, второй начинал над ним подхихикивать. Чувство юмора и спасло. Он никогда не делал трагедии из пересоленного супа, никогда меня ни в чем не ограничивал. Я не любила готовить, первые пару лет кормила его - «мама дорогая». Успенского это совершенно не обескураживало. Я же понимала, что любое насилие над ним плохо кончится, и, как могла, отгородила его от быта. Гвозди забивала сама, ремонт делала, когда он уезжал.

Денег никогда не было. Но если я к этому относилась философски: «Есть - хорошо, нет - обойдёмся», - то Успенскому вообще было всё равно. Когда начали получать первые гонорары, было даже диковато. Как-то Валентина Ярошевская (директор краеведческого музея) его спросила, на что гонорар потратил. А он так важно: «Гонорар в Италию улетел». Когда в 1995 году на него свалилась эта кратковременная слава, времена «Там, где нас нет» и «Золотого Остапа», с изумлением говорил: «Представляешь, одна газета назвала любимым писателем Успенского, они что, меня читали?» К нему, как ни странно, очень хорошо относились женщины. Он, несмотря на полноту, покорял своим обаянием. Обаянием интеллекта, а это несравнимо больше внешнего.

Русский сказочник

Последним и самым сильным разочарованием для него стала война на Украине и ситуация с Крымом, который он любил. Переживал за коллегу, писателя-фантаста Андрея Лазарчука, который встал на сторону Донбасса. До последнего дружил с Аркадием Аркановым, Андреем Измайловым и Дмитрием Быковым. Очень тепло к семье Успенского относился Стругацкий. Четырежды сибиряк получал личную премию Бориса Натановича Стругацкого. Хотя на самом деле его литература к фантастике не имеет никакого отношения. Он не занимался фэнтези в чистом виде. Но был единственным представителем такого жанра, как русская литературная сказка.

Единственное наследие Успенского - его книги. Никаких архивов, неопубликованных записей, черновиков не осталось. Он писал сразу и начисто. Сначала долго вынашивал текст в голове. Ходил, варил гречку, пил чай, смотрел телевизор. Потом садился и сразу набело записывал уже готовый текст.

Ушёл по-царски

В последние годы Михаил Глебович неважно себя чувствовал, но при одном упоминании о врачах менялся в лице и избегал докторов, как только мог.

- Он очень легко относился к теме смерти, - говорит Нелли. - Наверное, знал то, чего я не знала. Я ведь старше его на два года и однажды говорю: «Будешь меня хоронить - никаких попов». Мы оба были неверующими. Он ответил: «Надеюсь, хоронить меня будешь ты». И добавил: «Только не носи чёрное». Я ему в шутку: «А можно, буду тебя хоронить в оранжевом платье?» «Можно». А саму тут же передёрнуло - ну и шутки у нас дурацкие.

Накануне 13 декабря был обычный вечер. Мы немного посидели: «Иди, моя хорошая, спи, я ещё побуду». Утром я просыпаюсь, кричу: «А что это мне чайник никто не вскипятил?» Потом смотрю, он как-то странно сидит в кресле. Подхожу, поначалу думала, сердце прихватило, вызвала скорую. Приехали быстро. Какой-то аппарат ему поставили, а там ровная полоса идёт… Кричу: «Он у вас испорченный!» А они так спокойно: «Уже часа четыре как умер. Тебя просто пожалел и ушёл по-царски. Любил, наверное, очень».

Год прошёл, а мне всё кажется, что он задержался на конвенте фантастов и вот-вот прилетит. И собака наша Лялька его до сих пор ждёт, к двери бегает.

* * *

В библиотеке Успенского было собрано около ста книг по фольклору. Многие из них очень редкие. После смерти писателя их выкупила Красноярская краевая библиотека. И теперь они доступны всем жителям Красноярского края.

Мнение
Дмитрий БЫКОВ, писатель:

«Он был очень большим писателем и, вероятно, самым русским человеком, которого я знал: редкостно умным, гениально одарённым, сильным, при этом неуклюжим и по-детски беспомощным во всём, что было ему неинтересно, и стремительным, зорким, неоспоримо профессиональным во всём, что любил и умел.

Он писал тяжело, хотя его книги производят впечатление фонтанной, ослепительной лёгкости, почти игры: тяжело не потому, что был тугодумом или перфекционистом (они обычно зануды, не чуждые самолюбованию), а потому, что ему не так-то легко было привести себя в состояние блаженной беззаботности, когда всё делается само. Успенскому принадлежит блестящая догадка о том, что реализм - надолго задержавшаяся литературная мода, довольно уродливая, и что реванш сказки неизбежен. «В старину рыбаки, уходя в долгое плаванье, брали с собой бахаря, чтобы рассказывал сказки. Представляю, что бы они с ним сделали, если б он начал им рассказывать про их тяжкую долю да про то, как деспот пирует в роскошном дворце!»»

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно


Топ читаемых

Самое интересное в регионах