О нём говорят как о прирождённом организаторе, умеющем быстро принимать решения. Именно поэтому заведующему приёмным отделением Краевой клинической больницы Максиму Суворову поручили возглавить временный полевой госпиталь в посёлке Еруда Северо-Енисейского района, где произошла вспышка коронавирусной инфекции. Команда под его руководством первой прибыла на помощь вахтовикам. Врач рассказал «АиФ-Красноярск», какого быть в самом пекле события.
Не всех посылают в разведку
Татьяна Фирсова: Максим Сергеевич, вы не раздумывали, когда вам предложили поехать в Еруду? Могли отказаться, ведь работать в очаге инфекционного заболевания – большой риск.
Максим Суворов: Принял решение сразу. Нужно было на месте посмотреть, что там происходит. Понимал: летим в отдалённый северный район края, есть риск заразиться, но я и до этого заявлял о желании помогать пациентам с коронавирусом. Что будет тяжело, даже мысли не было – наоборот, в какой-то мере почётно, что выбрали меня, не всех же посылают в разведку. Отказаться мог, это дело добровольное, мы ведь не военные медики, а гражданские. Но не имел на это морального права, понимал: больным требуется помощь. Вернувшись, мог уйти в отпуск, но вышел на работу, потому что когда мои коллеги, товарищи работают с огромной перегрузкой, не могу позволить себе отдыхать.
– Как восприняла семья, что будете работать в очаге инфекции?
– Моя супруга – врач; зная, что рано или поздно пойду работать с ковидными пациентами, она сказала: «Лети». Мы и не предполагали, что вместо двух-трёх дней пробудем в Еруде шесть недель. Но даже если бы и знали, я всё равно бы поехал.
– Сколько ваших коллег отправились вместе с вами?
– Нас было два врача и восемь медсестёр. Вылетели на вертолёте 9 мая, планировали на день раньше, но не позволила погода. Именно 8 мая «Полюс» обратился в правительство края за помощью, так как в посёлке появилось много заболевших, и стало понятно, что местные медики не могут справиться с инфекцией. Поступила информация, что на Олимпиадинском ГОК выявили порядка 80 заразившихся. В наши задачи входило оценить на месте обстановку, определить, кого эвакуировать в зависимости от тяжести заболевания, и дальше действовать по ситуации.
Остров в таёжном океане
– И что вы увидели на месте?
– Заболевших около 180 человек. Коллеги из Еруды сделали всё возможное, чтобы справиться с распространением инфекции, но им не хватало компетенции и ресурсов. Больных изолировали в старые помещения клуба и спортзала. Тем, кто не имел подтверждённого диагноза, выделили общежитие. Пытались оказать помощь, но специального лечения не было, сортировки по тяжести состояния пациентов тоже, отсутствовал режим индивидуального питания, обработки и уборки. А это главное для предупреждения распространения инфекции. Отсутствовали лекарства, кислородная поддержка.
Пришлось всё делать в авральном режиме: очищать от хлама помещения, где лежали больные, обучать, как и сколько раз проводить дезинфекцию, как обрабатывать транспорт. Чтобы подключить тяжелобольных к аппаратам ИВЛ, нужно было создать систему для зарядки, контроля подачи кислорода пациенту. Требовались клапаны, индукторы, рампа, разводка. Специалисты «Полюса» вытачивали детали на станках, приспосабливали трубки, шланги, проволочные скрутки. В заброшенные здания протянули кабели, установили компьютеры. Потом перевели больных. Всю информацию довели до оперативного штаба при правительстве края, объяснив, что нужны серьёзные силы и ресурсы. Сразу были привлечены ФМБА, МЧС, Минобороны, которые оперативно развернули в Еруде два палаточных городка на 1 тыс. мест. Несмотря на то что после ураганного ветра многие палатки были повреждены, это позволило выиграть время, подготовить общежитие и перевести из палаток в стационарные помещения почти 400 человек.
– Как вас встретили пациенты? У них была паника, страх, или они мужественно переносили случившееся?
– К сожалению, большинство проявили агрессию и недоверие, потому что люди были очень напуганы. Они оказались далеко от цивилизации без реальной помощи. Еруда – вахтовый посёлок с тремя медпунктами, оттуда сложно выбраться на большую землю. Я только там понял выражение «море тайги». Вы можете сказать: это же не остров в океане. В том-то и дело, что Еруда – остров, вокруг которого не водный, а лесной океан, и просто так его не покинешь. Когда человек видит много заболевших, информации практически нет, помощь далеко, его охватывает паника, испуг. Отсюда и агрессия.
– Почему так быстро распространилась инфекция?
– Такова особенность COVID: инфекция отличается высокой заразностью и относится к особо опасным. Люди в посёлке компактно проживали в общежитиях, питались в столовых, ездили в автобусах. Это как раз та среда, в которой и распространяется вирус. Одна из его коварных особенностей в том, что на первой стадии он не проявляется, человек чувствует себя нормально, но при этом заражает других.
– Вам приходилось работать в «красной зоне»?
– Да, особенно на первом этапе, так как в нашей группе было всего два врача, им требовался отдых. Первые десять дней спали по три-четыре часа в сутки, нагрузка была высокой. Больные поступали по сотне в день, не хватало помещений, те, что были готовы, заполнялись очень быстро. После того как подключили дополнительные силы, стало проще. Средствами защиты были обеспечены, часть привезли с собой, потом их закупала компания.
– Не было желания всё бросить и уехать?
– В моменты максимального напряжения, признаюсь, было, но эмоции сдерживал и работал дальше. У меня и многих моих коллег было стойкое желание довести дело до конца. Особенно когда почувствовали, что начинаем справляться с ситуацией, процесс взят под контроль, мы начали выписывать людей. Коллеги, работавшие со мной плечом к плечу, – профессионалы своего дела, они отдавали все силы, помогая людям. Если придётся снова работать в экстремальных условиях, надеюсь, будем это делать вместе. Командная работа – залог успеха, и он принадлежит всем.
17 июня, когда уезжали, вспышка была практически купирована, шло стойкое снижение. Из нашей зоны были выписаны абсолютно все пациенты. В госпитале ФМБА ещё оставались, но их было меньше, чем, когда мы туда приехали.
– Среди ваших коллег никто не заболел?
– Из нашего состава заболели восемь человек, также заразились коллеги из Енисейска, железнодорожной больницы, но тяжёлых форм не было. Меня чаша сия миновала: вернулся здоровым, все тесты были отрицательными.
Ответ диванным экспертам
– Ковид-диссиденты считают, что коронавирус не страшнее гриппа или других инфекций, нас просто запугивают.
– Я называю это социальной безответственностью и хочу сказать диванным экспертам, которые железобетонно уверены, что это их не коснётся: это не выдуманная, а реальная опасность. Да, пули над головой не свистят, никто не угрожает ножом: она невидима, поэтому физически и не воспринимается. Заболевшие не подозревают, что больны, и заражают других. Поэтому очень важно носить маски, особенно в общественных местах: автобусах, магазинах, подъездах, на детских площадках, – пользоваться антисептиками и мыть руки.
– Недавно вы получили высокую награду – орден Пирогова, который вручается за профессионализм, самоотверженность и огромный вклад в борьбу с коронавирусной инфекцией. Какие чувства испытали, узнав, что вас наградили, и считаете ли себя героем?
– Считаю себя профессионалом, а не героем. Награда стала большим приятным сюрпризом. Но важно другое: руководство страны оценило труд медиков. Хочется верить, что на уровне государства произойдёт переоценка роли нашей профессии, и её престиж снова вырастет. Жизнь уже показала: система здравоохранения должна быть сильной, и труд медицинских работников нужно высоко ценить.
Мобильный госпиталь для вахтовиков в Красноярском крае перевели в помещение 
В Красноярском крае 190 вахтовиков, инфицированные COVID-19, выздоровели 
В красноярской больнице умер второй вахтовик Олимпиадинского ГОК с Covid-19 
Губернатор Красноярского края подписал новый указ, касающийся вахтовиков 
В Красноярском крае за здоровьем вахтовиков ведется постоянное наблюдение