«Смерти никогда не боялась». Она работала в тылу, была в оккупации и в боях

Маленькая, хрупкая, ростом 148 сантиметров, темноволосая красавица украинка Ганна, с карабином весом почти 4 килограмма, прошагала два года войны от Центральной Украины до Румынии. И сейчас, в 97 лет, в этой сухонькой бабушке чувствуется несгибаемый характер.

Примета войны

«Я смерти не боюсь, и никогда не боялась. Калекой беспомощной, обузой стать – это для меня страшно было», – начинает свой рассказ наша героиня. Анна (в украинском варианте её имя звучит как Ганна) Филиппович, в девичестве Тищенко, родилась на Украине, в Ворошиловградской (ныне Луганской) области, в селе Марковка, в рабоче-крестьянской семье. Отец был неграмотным, батрачил всю жизнь в найме у более состоятельных селян. Мать читала и даже письма умела писать. Первый муж матери, отец старшего брата Анны, погиб ещё в Гражданскую войну. Отец, как и первый муж матери, тоже погиб, только уже в Великую Отечественную войну.  

«Ничего хорошего тогда в жизни я не видела, хлеба вволю не ели, в 30-х годах совсем голод был, много работали, чтобы выжить, – вспоминает фронтовичка. – Но семь классов успела окончить, тогда это считалось хорошим образованием. Помню, прибегаю я из школы как-то и говорю отцу: «Тату, Гитлер заключил мирный договор с Советским Союзом». А отец отвечает: «Значит, жди войны». Хоть и неграмотный был, а всё понимал и предвидел. Единственная на всё село тарелка-радио у нас на столбе висела, и когда услышали, что война началась, никто и подумать не мог, что продлится она долгих четыре года», – дрожащим от волнения голосом, как будто пережитое случилось вчера, продолжает Анна Сергеевна.

«Девочки и дамочки, не копайте ямочки»

С первых месяцев войны семнадцатилетняя Анна со своими подругами и другими жителями села копала противотанковые окопы за много десятков километров от дома. Туда, бывало, уезжали на машине, работали весь день, часто прямо в поле и ночевали. Когда совсем голодно становилось, возвращались домой, пешком, босые, без корочки хлеба. Как-то в одной деревне пустила её с подругами на ночлег женщина и дала им по стакану простокваши с корочкой хлеба – вечером, да ещё и на завтрак. Тогда Анна организовала девчонок, и, несмотря на усталость, они пропололи все грядки в огороде этой женщины. И снова вернулись строить оборонительные сооружения, а немецкие самолёты сверху сыпали листовками с прокламациями: «Девочки и дамочки, не копайте ямочки. Придут наши таночки и зароют вас в ямочки». И много мирных жителей погибали под гусеницами танков. Не только листовки летели с самолётов – часто бомбили. Но бесстрашная Анна и в бомбардировку не отсиживалась в укрытии, пробиралась в полуразрушенную мельницу, чтобы добыть муку, накормить ополченцев. Мать всё причитала тогда, что старшая дочь, надежда семьи, под пули да под снаряды лезет, не бережётся. А у Анны в голове одна мысль: только бы не покалечило, пусть лучше сразу насмерть.

«Не дай бог опять война!». В памяти ветерана еще живы картины войны Подробнее

11 июля 1942 года Марковку оккупировали фашисты. «Надо схоронить документы», – мелькнуло у Анны в голове. Бросилась девушка в сельсовет, часть документов сожгла, ведомости, по которым хлеб давали, закопала в землю. Помнит, как отступающие ополченцы спрятались в стогах сена и как по ним стреляли из танков. Эта страшная картина и сейчас у неё перед глазами. С первых же дней оккупанты начали насаждать новый порядок, за малейшее непослушание – расстрел на месте. Мужчин в деревне практически не было – старики, женщины и дети. Анна видела, что гитлеровцы делали с красивыми девушками. Многих жителей села отправляли на каторжные работы в Германию. Обрядившись в отрепье, она пряталась с подругами в кукурузных полях, а когда похолодало – в подпольях и погребах.

Через семь месяцев войска Юго-Западного фронта освободили Марковский район от оккупантов. Надо было восстанавливать жизнь в селе, весной засевать поля. Об усталости, о том, что тяжёлый физический труд может быть не по плечу девушке, она не думала, когда после коротких месячных курсов обучения села за трактор. Мужчин нет. Отца и старшего брата Якова Анна проводила на фронт ещё в первый год войны. Больше их уже не увидела, только горькая песня, что пели тогда на перроне, по сей день звучит в голове. О том, как фашисты пытали и резали брата, танкиста Якова Андреенко, она узнала из газеты. 

На второй украинский

Осенью 1943 года призвали на фронт и Анну. «Вызвали меня к директору МТС, с трактора сняли, как есть: грязную, в пыли – направили в военкомат за 7 километров. Иду обратно, слезами умываюсь: как, думаю, мама тут одна с малыми ребятами, Ольгой и Николкой, останется. В этот же день на фронт отправили. Вещи-то на подводах везли, а мы пешком до станции 35 километров шли, поддерживая тех, кто падал от усталости. Только на час разрешили привал сделать.

И снова на перроне раздирающие душу слова песни: «Здравствуй, мать, прими письмо от дочки…» Из Курска после короткого обучения распределили в отдельный дорожно-эксплуатационный батальон, на 2-й Украинский фронт. О тяжёлом солдатском труде дорожных войск мало пишут, не снимают героических фильмов, но они под пулями и бомбёжкой в прямом смысле слова прокладывали дорогу к победе. И наша героиня вместе с ними. Сначала заведовала полевой кухней, когда войска стояли у Днепра. Как солдаты мостили дороги круглосуточно, так повар работала и днём, и ночью. «Совсем, кажется, не спала тогда, – утирая слезы, вспоминает Анна Сергеевна. – А бомбёжка начиналась, так все котлы с по­хлёбкой землёй засыпало. Потом связной меня перевели: маленькая да шустрая, пуля, видать, попасть в меня не могла. Бегала с донесениями в штаб и обратно. В кирзовых сапогах и в 30 градусов жары, и в мороз, днём и ночью шла: нельзя было нигде останавливаться, в дома заходить запрещено. Одна цель – выполнить задание, больше ни о чём не думала. Мы, девчонки, и регулировщиками на дороге были, и пленных нам доверяли охранять. Фашисты нас особенно боялись: при любом неподчинении мы сразу стреляли на поражение. Физически-то справиться не под силу было. Ни один пленный не ушёл от меня.

Подольский курсант № 1. Столетнему ветерану вручили почётную награду Подробнее

Писать домой старалась часто, переживала очень за мать, за младших, но не все письма доходили. Попросила Анну мать выслать фотографию, даже денег на съёмку отправила, только путаница какая-то произошла с посылкой, и деньги матери вернулись. Она как получила деньги обратно, так обморок случился, решила: значит, и её Ганну убили.

Любви всегда время

Своего будущего мужа, сибиряка, старшего сержанта Филипповича Николая Васильевича, она встретила на фронте в том же 1943 году. Видный, статный красавец, говорил только плохо после контузии, но Анна его понимала. В результате взрыва Николая засыпало землёй, только новые сапоги виднелись. За них-то и потянул какой- то солдат, решив, что покойному хорошая обувь уже ни к чему. Оказалось, что жив сержант.  Но в госпитале недолго задержался. Кисть левой руки у Николая была сильно повреждена, в результате осколочного ранения перебиты сухожилия, но ампутировать отказался, чтобы не списали в тыл. 

Первая любовь Анны оказалась единственной на всю жизнь. Так и прошли рядом почти до конца войны, до самой Румынии. Из Будапешта в грузовом вагоне уже беременную Анну отправили домой, на родную Украину. 7 июня 1945 года в Марковке родился сын, Николай, а в ноябре, официально зарегистрировав брак, Николай Васильевич увёз жену с ребёнком в Сибирь.

С тех пор и живёт наша героиня в Краснотуранском районе Красноярского края. Поначалу пять лет жили в одном доме со свекровью, где помимо молодожёнов было ещё восемь детей, спали кучно на печи да на полатях. Здесь же один за другим родились у четы Филипповичей ещё двое детей: Владимир и Анна.

«Тяжело, конечно, было, – вспоминает героиня. – Досыта ещё долго не ела с такой большой семьёй». Но, работая в совхозе, через пять лет смогли построить своё жильё.

Предательский удар. Его получил фронтовик спустя 76 лет после Победы Подробнее

Теперь у Анны Сергеевны 8 внуков и 11 правнуков. Почти сорок лет прожили они в согласии с Николаем Васильевичем, и уже столько же она живёт без мужа: тяжёлые раны отняли его здоровье, сократили жизнь.

«Не думала я, что после страшных испытаний войной проживу ещё такую длинную жизнь, подниму детей, понянчу внуков и правнуков. Одного только хочу: чтобы они никогда не видели войны».