С приближением очередной годовщины Победы всё жарче идёт дискуссия на тему, как надо отмечать 9 Мая. Как День Победы или День скорби? Своим мнением поделился с корреспондентом «АиФ-Красноярск» историк Самуил Кангун, которого мама вывезла последним эшелоном из осаждённого Киева.
Незаживающая рана
Михаил Маркович, корреспондент «АиФ-Красноярск»: Самуил Ильич, а как относитесь к идее отмечать 9 Мая как День скорби?
Самуил Кангун: Осталось огромное количество людей, которых называют детьми войны. Людей, у которых родители или деды были участниками Великой Отечественной, поэтому сказать, что эта рана зажила совсем, будет неправильно. Я, например, долгое время не знал о судьбе своего отца. И только когда умер мой старший брат, мне переслали документы о нём. Я впервые увидел похоронку. Узнал, что призванный в первые дни войны учитель математики уже в августе 1941-го пропал без вести. Позже удалось установить, что отец погиб в сражениях под Киевом вместе со всем своим особым сапёрным батальоном. Как же я могу относиться к этому равнодушно? А таких, как я, многие тысячи. И для нас это не факт исторический, а факт биографии. Просто мне кажется, что у нас, как обычно, бросаются из крайности в крайность. В своё время не могла пройти цензуру песня «День Победы». Теперь предлагается идея запереться, пить горькую и горевать - с моей точки зрения, это совершенно неверно.
- Возможно ли, что через сто лет в России появится поколение, которое сможет сказать: это не наша война?
- Я не думаю, что появится такое поколение. Другое дело, что для многих людей, и особенно для молодых, острота этой проблемы будет другой. Это правда. К сожалению, при подведении итогов ЕГЭ обозначаются две темы, в которых ученики показывают очень низкие результаты. Традиционная - культура, а вторая - Великая Отечественная война. О ней современные школьники имеют самое общее представление. При этом мне представляется неправильным, если преподавание истории сведётся только к Великой Отечественной. И сводить весь праздничный календарь к 9 Мая тоже неверно. Но это та часть нашей истории, которую можно только с мясом оторвать от нашего народа.
Родину на салями не меняют
- Стоит ли удивляться таким «успехам» молодого поколения, если в одной из последних энциклопедий, изданной на грантовые деньги Запада, роли СССР в войне авторы отвели 4 строчки…
- В своё время выпускались такие книги, как «Великие сражения Второй мировой». Из 10 битв упоминали Сталинградскую. Мы, к сожалению, плохо знаем свою историю. Причём часто на таких уровнях, где её необходимо знать по должности. Много лет тому назад, когда я ещё сотрудничал с Ленинградским педагогическим институтом, мне довелось там пообщаться с одним венгром. Признаюсь: за бутылкой водки я впервые попробовал салями. Всё было нормально, пока он не стал говорить, что вы в СССР слишком долго вспоминаете войну. Вот мы - венгры, тоже пострадали, но давно занимаемся другими делами. И весь дружелюбный разговор, который был у нас до этого момента, мне как-то стал неприятен. Я не помню отца, который ушёл на фронт, когда мне было 3 года, но я чувствую свою связь с ним! Я всегда с гордостью вспоминаю, что мои дети уговаривали меня найти могилу деда. К сожалению, сделать это невозможно, особенно теперь. Но это часть истории, которую нельзя забывать. Я не говорю, что надо лакировать войну. Нет! Было сделано очень много глупостей. Мы потеряли гораздо больше людей, чем могли бы. Но очень многим окружающим неплохо бы понимать, сколько народов сейчас попросту не существовали бы, не будь наших жертв, не одержи мы Победу. Мир был бы совершенно другим.
- Как противостоять этому разрыву: не наша победа - не наша война? Нет ощущения искусственности разрыва?
- Я не думаю, что это подпольная деятельность Вашингтонского обкома. Но, конечно же, страны Запада стараются подчеркнуть свою роль в войне. Был в своё время проведён эксперимент. В трёх европейских столицах: Париже, Лондоне и Бонне (тогда столице ФРГ) - у прохожих спросили, какие ассоциации у них вызывает слово Сталинград. И любопытно было посмотреть, как в Париже, в двух шагах от улицы имени Сталинграда, люди пожимали плечами. В Лондоне было то же самое, и только в Бонне немцы, особенно пожилые, знали, о чём речь. И делался вывод: смотрите, как на Западе плохо знают историю. Меня это зацепило, и на протяжении ряда лет я на экзаменах задавал дополнительный вопрос: «Кто во время войны был нашим союзником, а кто противником»? Порой от ответов приходилось хвататься за голову. Это не кто-то насаждает. Просто времени на изучение этой темы отводится всё меньше, и изучается она однобоко. Призывы быть патриотом сами по себе ничего не дают. Надо показывать, через что мы прошли для того, чтобы одержать эту Победу. Показывать на примере многих семей. Хотя сейчас молодое поколение не имеет к этому прямого отношения. Но если они поищут в своей родословной… Не случайно и идея «Бессмертного полка» родилась в Сибири, в соседнем Томске. Когда начали копаться в своей родословной, многие обнаружили своих дедов и прадедов, благодаря которым, пусть это пафосно звучит, мы сейчас можем жить мирной жизнью.
Не надо спецэффектов
- А как вы оцениваете последние усилия российского кинематографа по возрождению интереса к войне?
- Когда я смотрю сериалы о войне, у меня складывается впечатление, что сценарии к ним пишут на коленке 20-летние девушки. Это настолько далеко от реальности… Солдатики в беленьких подворотничках, словно только из бани и надели новую форму. Это не война, а пародия, и молодёжь привлечь одними спецэффектами не удастся. Мы напрасно стали уходить от острых тем и споров о войне. Надо показывать молодым, что было и почему. Поэтому я не приветствую идею единого учебника, который сможет стать истиной в последней инстанции. Не думаю, что он сможет повысить наши знания о войне.
- Недавно прозвучала мысль, что у каждого поколения должны быть свои «А зори здесь тихие». Вы смотрели новодел?
- Я был в Москве, повышал квалификацию. «А зори здесь тихие» тогда только появились. И мы с другом, меняясь всю ночь, стояли к кассам Таганки, чтобы купить билеты. В продажу поступило почему-то только 50 штук. Куда девались остальные, я не знаю. Мы купили заветные билеты и были в числе первых зрителей, которые посмотрели спектакль. А вскоре посмотрел кинофильм. Такого потрясения не испытывал потом многие годы. Их было очень интересно сравнивать - спектакль и фильм. А вот к идее адаптации произведения под новые поколения я отношусь плохо. Того, кто видел классические постановки, новые за душу уже не тронут.
- Сторонники другой идеологии считают, что мы напрасно расчёсываем раны войны, - прошла, и Бог с ней. Они упирают на то, что в течение 20 лет День Победы не отмечался вовсе.
- А мы уже не расчёсываем рану. В Красноярском крае осталось чуть больше тысячи ветеранов. Пройдёт время, и их не останется вообще. Об Отечественной войне будут вспоминать так же, как о событиях 1812 года. Искусственно подогревать этот интерес не получится. Нам надо идти другим путём. Надо показывать, что путь к победе - это не компьютерная игра с возможностью перезагрузки. Это кровавый, грязный, тяжёлый труд, и за то, что мы выдержали его, честь и хвала нашей стране, предкам. Но и жить только воспоминаниями о войне нельзя. Мне кажется, лучшей данью памяти павших будет движение нашей страны вперёд! Ведь сражались наши солдаты за лучшую жизнь, вот и надо воплощать их мечту.
- Как же сберечь правду историческую?
- Не надо упрекать молодёжь в том, что она не такая. У меня в общей сложности 55 лет педагогического стажа, и я скажу, что молодёжь не хуже, чем были мы. Найти к ней подход и суметь показать то, что ей интересно, - это задача педагога. Вот тогда мы будем дружить с молодёжью, и всё будет нормально.
Участник прорыва блокады Ленинграда: «За этот город умереть не страшно» 
Очнулась в камере смертников. Как 19-летняя девушка оказалась врагом народа 
Мимо истории. Почему автору из «генштаба» верят больше, чем доктору наук? 
«Если б не война, почти все были бы живы», - дети о Великой Отечественной