Примерное время чтения: 9 минут
1005

Яд подливали немцам в шнапс. Сибирячка выжила в оккупации и спасла Хрущева

«АиФ на Енисее» №4 (2201) 25/01/2023
Супруги Антонина и Лев Прохоровы прожили вместе 33 года.
Супруги Антонина и Лев Прохоровы прожили вместе 33 года. / Антонина Прохорова / Из личного архивa

Зимой 1943 года советские войска оттеснили фашистов с части Донбасса. А летом в ходе Битвы на Курской дуге началось освобождение территории УССР от нацистских оккупантов. 

Детям войны, пережившим фашистскую оккупацию, далеко за восемьдесят, они живые свидетели преступлений нацистов, напавших на Советский Союз в 1941 году. Антонина Прохорова, родившаяся на Украине, хранит в памяти те страшные события.

По следам маленькой Тони всё время ходила смерть, но её ангел-хранитель всегда вставал на пути костлявой старухи. Повзрослев, голубоглазая, худенькая, небольшого роста девушка начала спасать других, став медиком.

«Тоня, закрой глазки…»

Мы беседуем с хозяйкой уютной квартиры со стеллажами книг и рассматриваем старые чёрно-белые фотографии, сохранившиеся со времён её детства.

– Узнай меня, – просит Антонина Семёновна, показывая фото, где сидят дети лет шести с учителем в военной гимнастёрке. 

Тоня (в нижнем ряду четвёртая слева, с белыми бантами) пошла сразу в третий класс. Одна из девочек посоветовала ей записаться к доброй учительнице, которая не била детей указкой.
Тоня (в нижнем ряду четвёртая слева, с белыми бантами) пошла сразу в третий класс. Фото: Из личного архивa/ Антонина Прохорова

Вглядываюсь в лица маленьких девочек, одетых в юбки и платья, перешитые из одежды старших сестёр или мам, пытаюсь уловить сходство с моей собеседницей. Сделать это сложно, ведь минуло уже 78 лет.

Тоня Колесник родилась в 1938 году в Балаклее Харьковской области. Когда 10 декабря 1941 года фашисты захватили город, девочке было три года. Вместе с мамой и сестрёнкой Лидой, которая была старше на два года, они не попали на поезд, которым эвакуировали жителей на Урал, и потому остались живы. До места назначения состав не дошёл, его разбомбила вражеская авиация. 

Военный завод «Арсенал № 1» в Балаклее, где выпускали бое­припасы и ремонтировали артиллерийское и стрелковое вооружение, перевезли в Донгуз Оренбургской области. Отец Тони, работавший там военпредом, уже был на фронте. Как вспоминает Антонина Семёновна, заводские цеха, свиноферму, склады с продуктами, словом, всё, что не удалось вывезти, сожгли. Жители ещё долго находили на пепелище уцелевшие банки тушёнки и делили на всех.

«Помню, что на службе у фрицев состоял полицай Галкин – настоящий изверг. Пойманных партизан, военнопленных, евреев показательно казнили. Сгоняли жителей на майдан (так по-украински называется площадь) и вешали у всех на глазах. Когда мама прижимала мою голову к своему животу, чтобы я не видела этих зверств, Галкин подходил и бил её наотмашь по лицу. Тогда она шептала: «Тоня, закрой глазки…» Тела не снимали по два месяца», – вспоминает Антонина Семёновна.

Ядовитый шнапс

О зверствах фашистов на оккупированных территориях записаны сотни тысяч свидетельств, которые лег­ли в основу обвинительного приговора нацистам в военных преступлениях и преступлениях против человечности на Нюрн­бергском процессе. Но когда слышишь рассказы очевидцев, кровь стынет в жилах. Ненависть к нацистам была столь велика, что жители боролись с ними, рискуя своей жизнью и жизнью детей.

«В немецкой комендатуре был буфет, где офицеров обслуживали две сестры – Полина и Вера Полишкуровы. Кормили, подносили шнапс, который те очень любили. Мама вместе с несколькими женщинами собирала сухую ядовитую траву, содержащую алкалоид. Как агроном, она хорошо разбиралась в растениях. На траве настаивали бражку, из неё гнали ядовитый самогон и подливали его в шнапс немцам. Многие из них не просыпались, другие дурели и замерзали зимой на улице. Немецкое оружие и пат­роны через маму доставляли партизанам».

Загружали его в салазки с двойным дном, которые сделал один мастеровой. Женщина одевалась в рваную телогрейку и валенки, повязывала на голову платок. Так же наряжала дочку, мазала ей и себе лицо сажей. Шли глубокой ночью, чтобы не видели соседи, через посты, якобы за дровами.

«Мама падала солдатам в ноги и упрашивала пропустить их, говоря, что идёт за хворостом, чтобы согреть ребёнка. С дровами возвращались через те же посты, чтобы не было подозрений». 

Жена полицая Галкина под видом попрошайки приносила похищенные в комендатуре документы, которые тоже попадали в партизанский отряд. Когда её вычислили, он лично казнил супругу, отрубив ей голову. Кто-то выдал Веру и Полину Полишкуровых. Их убили в доме, где они жили.

Подвесили за ручки

Смерть ходила по пятам маленькой Тони. Как-то во время бомбёжки в погреб, где прятались люди, залетел снаряд. Осколок попал в ногу и руку девочки, но раны были не смертельными. Погибнуть она могла и от фашистского штыка, когда её маму после доноса кого-то из местных за связь с партизанами вели на расстрел.

Антонина Прохорова.
Фото: Из личного архивa/ Антонина Прохорова

«Какой-то старик кинулся в ноги офицеру, просил пожалеть женщину с двумя детьми, его тут же застрелили. Тогда я бросилась на солдата, он отшвырнул меня штыком, повредив левую руку и большой палец, – показывая шрам, рассказывает женщина. – Мама упала в глубокий обморок, похожий на кому. Нацисты кололи её штыками, обливали ледяной водой, но она не подавала признаков жизни. Тогда, посчитав мертвой, её бросили. Позже она пришла в себя, но её не арестовали, на подходе уже была Красная армия».

Полицая-изверга Галкина фашисты с собой не взяли, судьба его неизвестна. А вот два других предателя – Мережко и Климов из деревни Андреевка, ответили по закону военного времени.

Жить семье Колесник было негде: хата сгорела, ночевали то в коровнике, то в свинарнике. Думая, что спасёт дочку, мама отдала Тоню в приют, организованный эсэсовцами для бездомных и детей-сирот.

Заведение было обнесено колючей проволокой. Воспитатели из местных женщин поднимали ребятишек в четыре утра чистить картошку. Если ребёнок срезал со шкуркой и часть мякоти, очень сильно били по рукам. Перед свиданиями с родителями девочек мыли, вычёсывали вшей, одевали в новые байковые платья и давали каждой по прянику. Его после свидания нужно было вернуть. Увидев маму и сестру, Тоня от радости об этом забыла и отдала им пряник. Девочку сначала побили, потом подвесили за ручки на два часа.

Но это было не самое страшное. Её память до сих пор хранит, как эсэсовский офицер вместе с женщиной-врачом с помадой морковного цвета на губах отбирали детей старше десяти лет. Увидев белокурую девочку с огромными голубыми глазами, обрамлёнными густыми чёрными ресницами, немец сказал по-русски: «Арийская кровь. Мы её берём». Детей перевели в другое помещение, отмыли, откормили, а потом откачивали из них кровь для раненых солдат, пока они не умирали. Из отобранных двенадцати осталась в живых Тоня и один мальчик. 

«Нашли нас молодые парни, в овраге, куда сбросили наши безжизненные тела. Ребята услышали звук, похожий на писк котёнка, и достали нас», – вспоминает Антонина Семёновна.

Спасла Никиту Хрущёва

Видимо, ей на роду было написано спасать и помогать. После школы поступила и окончила фельдшерско-акушерское училище в Харькове. Уже будучи выпускницей, приехала домой и, сама того не осознавая, совершила героический поступок. У отца, который работал на железной дороге путевым обходчиком, после контузии, полученной на фронте, случались приступы.

В тот памятный день он должен был тщательно проверить железнодорожный путь, по которому шёл правительственный состав с первым секретарём ЦК КПСС Никитой Хрущёвым. Тоня пошла вместе с ним. На одном из участков отец и дочь обнаружили развороченные взрывчаткой рельсы и шпалы. С отцом случился приступ. Тогда девушка сняла с него духовой рожок для подачи сигнала и побежала расставлять на рельсах специальные приспособления – петарды.

«Поезд остановился, вышли машинисты, а у меня голосовой спазм, говорить не могу. Тогда начала подавать в рожок сигнал бедствия. Тут машинисты и увидели развороченные рельсы, начали обнимать меня и целовать», – вспоминает Антонина Прохорова.

О девушке написали в газете «Гудок» и наградили медалью «За спасение погибавших». 

Получив диплом, восемнадцатилетняя старшая медсестра по распределению уехала в Томск-7, работала в детской больнице, помогая маленьким пациентам. В закрытом городе познакомилась и со своим будущим мужем, с которым затем переехали в Красноярск-26 (ныне Железногорск). Антонина Семёновна трудилась в детских дошкольных учреждениях, 21 год отработала на ГХК, имеет звание ветерана атомной промышленности. Говорит, благодарна судьбе за всё, что подарила ей жизнь.

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно


Топ читаемых

Самое интересное в регионах