Звезда сериала «Молодёжка», актер Станислав Пеховский - омич. Поработав в региональном театре понял, что хочет большего, поступил во ВГИК. Второй удачей стало попадание в мастерскую народного артиста РСФСР Владимира Меньшова. Сейчас актер преподает во ВГИКе в мастерской супруги Меньшова Веры Алентовой и его дочери Юлии Меньшовой.
По стопам Меньшова
Елена Бухтоярова, корреспондент krsk.aif.ru: Станислав, не знаю, какого уровня должно быть доверие, чтобы от признанных деятелей искусства, людей с огромным опытом и невероятной требовательностью получить в столь молодом возрасте предложение работать там, где работал мэтр Владимир Меньшов.
Станислав Пеховский: Владимир Валентинович - мой мастер. Он ставил нам спектакли в институте, мы работали напрямую с ним. Конечно, он легенда. С Верой Валентиновной я занимался педагогикой в индивидуальном порядке. Она попросила, чтобы я помог с молодым новым курсом. И сейчас я ассистент, педагог на курсе Юлии Владимировны Меньшовой и Веры Валентиновны Алентовой, где помогаю после смерти Владимира Валентиновича.
- Учиться у таких как Меньшов – большое везение. Вы именно к нему мечтали попасть? Или это было дело случая?
Я помню первую репетицию с Владимиром Валентиновичем. Надо было прочитать отрывок. И мой отрывок оказался первым. Я никогда в жизни ни до, ни после не боялся, как тогда. Хотя это просто была репетиция в нашем репетиционном зале, первый курс, и никто никому ничего еще не был должен.
- Слова Платона «Ты и не заметишь, как и когда общение с мудрыми людьми принесло тебе пользу, но пользу от этого общения заметишь». Заметили?
- Владимир Валентинович многому научил – не только в плане профессии, но человеческого отношения к себе и людям. Он всегда говорил - никогда не позволяйте себя унижать. Он сам был такой, в этом плане очень жесткий и непреклонный. Никогда не позволял в свой адрес какое-либо пренебрежение и унижение. Говорил, что не важно, чего вы лишитесь - работы, спектакля или кино. Главное, чтобы вас не унижали, вашу личность никак не задевали.
Второе – учил относиться серьёзно к тому, что делаешь - к своей профессии и не врать в первую очередь самому себе. Владимир Валентинович был очень честен с собой и с нами. Он всегда нам говорил всё в лицо, если мы что-то не так делали. Или наоборот, он нас хвалил по-отечески, обнимал.
Часы от мэтра
- Помните, за что конкретно была от него похвала?
- Например, наш спектакль по Маяковскому выиграл гран-при среди всех театральных институтов. И Владимир Валентинович нам всем памятные призы от себя подарил - просто от чистого сердца. Я играл главную роль - Маяковского. И он мне подарил именные часы. Они у меня как память.
- Что за спектакль?
- «Маяковский. Горячий лепет отступлений». Мы сами его сочинили с нашим педагогом по сценической речи Ириной Анатольевной Евтушенко. По стихам Маяковского, по его жизни, по письмам. Маяковский, в первую очередь, ассоциируется с рупором революции. Мы оставили эту линию, естественно, она была главной. Но мы также показали и любовную его сторону, лирическую. Получился такой Маяковский, который пытается любить.
- А Маяковский был близок вам до этого?
- До театральной работы я Маяковского скорее не любил. Знал, как и все - «Я достаю из широких штанин» и еще что-то. Но вот Владимир Валентинович сказал, что я буду Маяковским, и что-то поменялось.
- Например, прическа?
- И прическа тоже. Я тогда ходил бритый, пришлось отрастить волосы, а теперь мне запрещают их сбривать. И, конечно, для себя раскрыл поэта. И его любовную лирику. Кроме того, Маяковский «подарил» мне семью. Моя одногруппница играла Лилю Брик. После этого мы начали встречаться. Теперь мы муж и жена. Дочке семь месяцев.
- Летом в Красноярск МХАТ им. Горького привозил спектакль «Женщины Есенина». И для многих зрителей деревенский поэт оказался немного другим, чем ранее созданный образ. Желание открывать что-то новое в, казалось бы, максимально изученных личностях –это запрос общества искать новое? Или чтобы того же зрителя заманить?
- Тут, скорее, режиссер видит что-то свое в каждом авторе и пытается, наверное, через это его раскрыть. Как про Пушкина - делают спектакли и Вахтанговский театр, и Театр Наций. И каждый пытается вложить какое-то свое отношение к любимому поэту.
У нас была студенческая работа. Мы просто учились и тренировались. В институте ты можешь и должен это делать. И учиться на том, на чем, скорее всего, во взрослой карьере у тебя вряд ли получится.
Со льда на сцену
- Начальная ваша колея была совсем не актерская. Ледовая. Вы же несколько лет занимались профессиональным хоккеем?
- Да, семь лет. Но травма не позволила это делать дальше, и я переключился. Ещё в детском саду у меня обнаружилась хорошая память. Мне дали огромную роль на два листа. Я выучил роль за один вечер. И до сих пор могу большие объемы текста учить быстро. Подрос – и была студия при Омском драматическом театре, работа в театре, желание двигаться дальше. Москва. ВГИК.
- У сибиряков многие отмечают особенное трудолюбие и крепкий характер. Вы сибиряк – вам помогло?
- Трудолюбие, конечно помогает. Иначе, думаю, меня бы не пригласили работать во ВГИК. Что касается Сибири, я – сибиряк, но никогда не был в Красноярске. И город мне очень понравился. Удалось между спектаклями по нему погулять. А характер – вот надо было срочно заменить актера в спектакле «Что творят мужчины». Выучил текст, посмотрел телеверсию. На репетиции не было времени. Но было большое желание играть. И как раз в Красноярском крае и состоялся мой дебют в этом спектакле. Надо сказать, что Сергей Астахов, с которым мы играем, очень мне помогал. Получилось неплохо. Зрителю из зала всё понравилось.
- Играете с Астаховым, работаете во ВГИКе, учились у Меньшова, звезда «Молодежки» - вас медные трубы ещё не проверили?
- На старт жаловаться не приходится. А трубы да – после «Молодежки» немного было. Это, кстати, действительно испытание. Было легкое головокружение. Но жизнь - лучший учитель. Немножко ударила по кепке. Сейчас адекватно воспринимаю и себя, и то, что происходит.
Молодые и дерзкие
- Вы наверняка замечаете - уходит целый пласт актеров, режиссеров, безумно талантливых, из советской школы. Вам не страшно за то пространство, которое освобождается? Уходят гении, на которых ориентировались.
- Буквально неделю назад во ВГИКе с молодым режиссером, который еще учится, обсуждали, что ощущается некий вакуум. Возрастные талантливые ушли и вроде как нет никого на замену. Но разговор вышел к тому, что раз место освободилось, почему бы нам его не занять. Мы - молодые и дерзкие. Они ушли, но они нам что-то передали.
Я, когда поступил, еще Алексей Баталов был жив, и он нам говорил напутственное слово. Они были друзьями с Владимиром Валентиновичем, и Баталов часто заглядывал к нам на курс, что-то рассказывал. И Александр Михайлов, который до сих пор преподает. Набрал курс - ходит, учит, ругается на студентов, кричит, стимулирует. И учит.
- А что с подаренными Меньшовым часами. Носите?
- Мне не по возрасту. Пока лежат. Я каждый раз, когда на них натыкаюсь, вспоминаю Владимира Валентиновича.
- Часы идут?
- Идут, да. Хорошие, рабочие часы. Но пока что я еще не дорос до них. Еще молод слишком.