Учёные историки не зря проводят чёткую грань между покорением и освоением новых земель. Эпоха подвигов, которая сопровождает первый этап, рано или поздно отходит на задний план. И тогда встаёт вопрос: что делать с этой новой землицей? Сама по себе она, может быть, и хороша, и богата, но без человека – бесполезна. О том, кто и какую роль сыграл в освоении Сибири, корреспонденту «АиФ- Красноярск» рассказал кандидат исторический наук Борис Андюсев.
«А без жёнишек, государь, нам не мочно...»
Неудивительно, что в столицу из Сибири прибывали весьма любопытные документы – вроде челобитной из Енисейска от 1630 года: «Вели, государь, нам прислать гулящих жёночек, на ком жениться, а без жёнишек, государь, нам быть никак не мочно». Государь прислушался к нуждам служилых. Вскоре последовал Указ царя Михаила Фёдоровича: «В которых городах объявятся гулящие жёнки и девки, тех отсылать в Енисейск». Для блюстителей нравственности отметим, что слово «гулящие» в XVII веке имело совсем другое значение и означало «вольные, свободные».
В Россию за роднёй
Как только положение русских за Уралом приобрело черты устойчивости и накал боевых действий снизился, у местного населения возникло новое миграционное течение. Люди начали перевозить сюда своих «домочадцев» и ездить в «Россию» за жёнами. Тем, кому некого было вывозить в Сибирь, приходилось прибегать к бракам с представительницами местных народов. Причём иногда невеста сама соглашалась бежать, иногда её покупали, а порой и воровали. Смешанные браки были более характерны для северных и восточных окраин страны.
«Устойчивый процесс формирования семей у русских в Сибири был тесно связан с процессами земледельческого освоения сибирского края, – продолжает Андюсев. – К концу XVII века численность семейных крестьян в Енисейском уезде перевалила за 2/3 всего населения. Сохранялся своеобразный дисбаланс в зависимости от рода занятий: крестьяне чаще были семейными и мигрировали в поисках лучшей доли с жёнами и детьми, а среди «промышленных» и служилых людей преобладали холостяки».
К середине XVIII в. соотношение мужчин и женщин в Сибири практически выровнялось. Но ненадолго. Огромный край за Уралом оставался местом ссылки. Сюда шагали военнопленные, каторжане, «штрафные нижние чины» и даже Семёновский полк целиком – за бунт 1818 года. Государственная политика увеличивала количество мужчин. Только в первой половине XIX в., с 1816 по 1854 год, сюда было переселено 119 тыс. мужчин. Аналогичного потока женщин не было.
Родитель право имеет
Складывающиеся союзы сибирских мужчин и женщин были по форме «малой семьёй». Она достаточно крепка, поскольку состоит из родителей с малолетними детьми или без них. Наличие в них 1 мужчины-работника, максимум трёх, учитывая подрастающих сыновей, крайне ограничивало экономические возможности, затрудняло разработку пашни и ведение хозяйства. Всё чаще крестьяне начали привозить из «России» не только жену, а и братьев с семьями, родителей своих и жены, дядей и племянников.
«В Сибири стали формироваться неразделённые семьи. Выросшие здесь дети и внуки, привезённые сюда родственники предпочитали вести общее хозяйство. Если в такой большой неразделённой семье главой был старший в роду дед или отец, то называлась семья «отцовская», если проживали вместе семьи братьев или родственников, то «братская» («брацкая»), – рассказывает учёный. – К 20-м годам XVIII в. в Енисейском уезде половину семей составляли неразделённые семьи, второе и третье поколение которых родилось и выросло здесь. Из них до 43,7% составляли семьи с 4-6, а 19% – с 7-10 мужчинами. Некоторые семьи имели численность до 30 человек! Неразделённость семей в значительной степени зависела и от повинностей, налагавшихся на семью в целом, например государевой пашни, составлявшей до 1/5 части возделанной семьёй земли».
Главой семьи был отец – «большак», в женской половине – мать («большуха»). Права, обязанности членов семьи были строго регламентированы согласно традициям и не менее строго соблюдались. Так, например, в судебном иске жителя Балахтинской волости Василия Евдокимова Бутенко говорится, что «много сварливости перенёс за свою жизнь… от отца, но терпел потому, что он как родитель имел на это право»! Это говорит о том, что патриархальные отношения допускали полную власть хозяина над своими «домочадцами», но в сознании детей это не воспринималось как насилие.
Отрезанный ломоть
Во второй половине XVIII века сибирских крестьян перевели на повинности в денежном виде с лиц мужского пола. К тому же система рекрутских наборов требовала от общины выделять рекрутов из больших семей. Главное, что обработка освоенных земель требовала к этому времени меньших затрат труда. Большие старожильческие семьи стали распадаться на малые, но они уже были иными по численности, чем раньше.
«При семейном разделе в Енисейской губернии присутствовал следующий древний ритуал. На столе размещали ковригу хлеба, солонку и свечу, – вспоминает краевед. – Вся семья некоторое время сидела молча. Затем отец отрезал ломоть хлеба, который сын брал с собой в свой дом. В данном случае отрезанный ломоть хлеба выражал не только факт раздела домохозяйства, но и ритуальное обеспечение процесса раздела совместного имущества».
По традиции при разделе семьи сыновья получали равные доли. Но в сохранившихся источниках присутствуют и другие примеры. Мир мог вмешиваться в раздел, учитывая личные качества наследников. В судебном разбирательстве о наследстве в Богучанской волости выборные постановили: «Наследовать имущество сыну К., так как он в труде заслужил право достойного домохозяина, а его братья М. и П. шлялись по разным селениям как бездомные».
Определённая доля выделялась дочерям. При этом незаконнорождённые и приёмные дети имели равные права со всеми. При разделах семейные связи не рвались.
Семеро по лавкам
Брачные союзы в Сибири уважались особо, при этом соблюдались интересы и родителей, и детей. Этнограф Щукин писал в 1860-х годах: «В деревне знают, за какой девкой ухаживает парень, а потому женят его на ком надобно». Большинство браков заключалось в пределах своей волости. Существовали устойчивые «союзы» жителей двух-трёх деревень, например, с. Тасеево - с. Абан в Канском уезде. Брачный возраст со временем снизился с 35 до 16 лет. При этом девушек старались отдать замуж как можно позже. В Приангарье зачастую невесты были старше женихов. Показателем трудолюбия невесты и зажиточности её семьи считалось приданое. Так, по источникам, крестьянка д. Карабульской Кежемской волости, выходя замуж в 1887 г., имела следующее приданое: 4 ситцевых платья, 2 юбки, 2 шали, кокетку, 2 фартука, 2 рубахи, платок, серебряные серьги и кольцо, 3 лукошка, квашню, сетку и более 30 аршин натканного полотна. Разводы были крайне редки.
Для Сибири характерна была высокая рождаемость. Брачная пара без детей не считалась полноценной и поэтому относилась к семьям, «обиженным Богом». В качестве психологической установки на количество детей можно привести поговорки: «Семеро по лавкам…», «Семья - семь я» и другие. По подсчётам статистиков, если в европейской России прирост населения составлял 7,6, то по Енисейской губернии - 15,9, а по Красноярску - 19,4! Фактически рождаемость была близка к естественному биологическому максимуму. Дети и подростки составляли до 40% населения.