Рosition для бабушек. Как живёт самый тиражируемый артист 90-х Кай Метов?

«Position № 2», «Вспомни меня»… Хиты 90-х от Кая Метова звучат сегодня с экранов телевизора и в радиоэфире не так часто. Но на концертах, которые артист даёт в больших и маленьких городах, залы полные. Хиты звучат, но достаточно и новых песен. А для кого-то открытием становится и то, что Кайрат Ерденович (полное имя. – Прим. ред.) – отличный пианист.

   

   

Харизма Кая

Елена Бухтоярова: Кай, вы самый тиражируемый артист 90-х. Причём такого результата добились за короткое время. Как думаете, сила очарования вашего голоса сработала?

Кай Метов: Это больше к слушателю и зрителю вопрос, что он предпочитает. А если говорить о реакции женщин, она всегда была в моей жизни. Даже когда я сидел молча. Потому что магнетизм, наверное, присутствует. Это касается мужской харизмы. Впрочем, как и женской. Если она есть, все остальные вещи играют только на успех этой харизмы.

– Честно говоря, слушая ещё в юности ваши хиты, я и представить не могла, что слушаю академика!

– (Смеется). Да, я академик Международной академии культуры и искусства. У меня ещё и множество общественных наград. Все в шкаф не помещаются.

– Не каждый ретро-артист, а современный тем более, может похвастаться таким багажом. Как вы вообще влились в шоу-бизнес, как оцениваете его сегодняшнее качество?

– Представляете себе линейку? Слева мы ставим понятие «культура», а справа – понятие «шоу-бизнес». Мы движемся сейчас от одного края к другому, слева направо. Я застал советский период, когда не было понятия «шоу-бизнес». Тогда были культура и искусство. Все проходили тарификацию. Специально уполномоченные товарищи принимали программу, с которой артист выходил к зрителю. Абы какое информационное воздействие с большой сцены ты оказывать не мог, всё было подконтрольно.

Известный «бессребреник». В мае музыкант Слава Глюк отметил бы 45-летие Подробнее

Работая в Тамбовской областной филармонии, мы приезжали в отдалённый район, в дальний колхоз. Там на концерт сгоняли доярок, трактористов. У нас была ещё понятная программа: с юмором, песнями, с конферансье. А до нас всё, что хочешь. И сидят бедные колхозники, слушают виолончелиста, например. Сложно и виолончелисту, и им. Но тем не менее на это выделялись деньги. И может быть, был какой-то в этом смысл, общими стараниями повышался культурный уровень населения. Сейчас всё пущено на самотёк. Хочешь – самообразовывайся, хочешь – нет. Хочешь – делай себе кумиров из умеющих что-то делать, хочешь – из неумеющих. Сейчас перебор в другую сторону.    

   

Кому уступим место?

– Вы заслуженный артист России. Но прежде чем получить это звание, вы прошли долгий путь, в котором и получение классического музыкального образования, и написанные хиты для звёзд эстрады, такие как «Роза чайная» для Распутиной и Киркорова. Есть в багаже и звание лауреата «Песни года», учёба в высших заведениях и несколько альбомов инструментальной музыки. Как относитесь к тому, что сегодня заслуженными становятся молодые мальчики и девочки, широко известные в узких кругах по паре песен? 

– У нас многие вещи, к большому сожалению, деградируют. Большой поток информации, неконтролируемых денежных средств. И самое главное – смена внутреннего морального курса общества. Раньше люди, которые умели делать что-то лучше, круче, если даже это не поощрялось денежным вознаграждением, пользовались авторитетом. Сейчас, будь ты хоть семи пядей во лбу, если не можешь заработать миллион, ты неинтересен обществу, даже если будешь сверхталантливым человеком. Востребованными становятся те люди, которые, к примеру, могут просто чистить зубы и постоянно это снимать. Мы потихоньку входим в новую эру, где будут править совсем другие законы морали, культуры, другие законы шоу-бизнеса. И наше с вами поколение должно быть готово к тому, что мы ещё сильно удивимся. Тому, что будет уже через несколько лет. Огражда­ться и сопротивляться бесполезно. Нужно просто понимать, что река течёт вперёд, всё меняется. И поколение, которое приходит на смену доминирующему, всегда с элементом протеста. Понятно, что рано или поздно мы уступим им место, и всё будет по-новому.

В райдере – рояль

– Ваше детство и взросление проходили в советское время. Родители были далеки от искусства, музыки: мама – воспитатель, папа – физик. Строго воспитывали?

– У меня и мама, и папа строгие были. Мне нельзя было, например, надевать иностранные вещи. Я до 11-го класса ходил в джинсах «Ну, погоди!», это было очень смешно. И хотя я не сильно выделялся своим внешним видом, авторитетом пользовался, потому что всегда была хорошая успеваемость. И мог хорошо объяснять. В Центральной музыкальной школе при Московской консерватории были очень классные педагоги, и я очень благодарен им, что слушал их лекции. И научился сам разъяснять своим товарищам.

– Кстати, после обнаружения абсолютного слуха вам порекомендовали учиться играть на скрипке. Вы выучились, а на концертах – исключительно с роялем. Он у вас и в райдере прописан.

– В руки скрипку редко, но беру. На концертах с ней сложнее, чем с роялем. Я перед концертом полчаса поиграл, распелся и вроде с инструментом договорился – всё в порядке. Со скрипкой так не получится. Во-первых, нужно возить всегда свою скрипку. Во-вторых, скрипка, как женщина: два-три дня пропустил – звука нет, контакт теряется. Если говорить о других инструментах, то после того как ещё в советское время я купил синтезатор, у меня в распоряжении стало огромное количество синтезированных музыкальных инструментов. Но всё же самый главный инструмент в моей жизни – рояль. Для меня игра на рояле – как дирижирование большим симфоническим оркестром: огромное количество красок, большое количество эмоций.

– В 2013 году вы написали музыку к сериалу «Особенности национальной маршрутки». Что-то ещё для кино пишется?

– Сейчас работаем над телесериалом «Динозавр». В Казахстане должен выйти ещё один, там тоже моя музыка. Не то, чтобы это было спецификой моей деятельности, но я с удовольствием принимаю участие в проектах, которые мне интересны.

– Один из проектов – ГИТИС? В 2013 году вы его окончили. Смею спросить: зачем?

– Хотел одному человеку помочь поступить, а предложение поступить от ректора пришло мне. Поступил. И ГИТИС мне очень много дал. Долгие годы я работал на сцене как фронтмен, и поэтому постоянно тянул одеяло на себя. ГИТИС дал возможность почувствовать партнёра, других людей на сцене, ощутить, как они подливают тебе «керосину». И ты им тоже можешь подлить какой-то энергетики. Я был полноценным студентом, в дипломном спектакле по пьесе «Безымянная звезда» сыграл одну из главных ролей – Грига.

Автограф для мамы

– На концерте вы рассказали про бабушку, которая призналась, что выросла на ваших песнях. Это было и смешно, и трогательно. Бабушка – реальный персонаж?

– У меня подобных историй много. Недавно летел в самолёте. Ко мне подошла бабуля и спрашивает: «Можно с вами сфотографироваться»? И после: «Вы только ничего не подумайте, это для моей мамы». Я делаю вывод: огромное поколение знает и любит мои песни. Приводят на концерты и детей, и внуков. И это приятно.

– Кайрат Ерденович, должна признать, что в свои 57 лет вы прекрасно выглядите. У вас есть свои ритуалы, которым вы следуете?

– Хорошие мысли, позитивный настрой. Не держать ничего плохого в сердце. Жизнь, правда, тоже непредсказуема. Вроде всё хорошо делаешь, нормально живёшь, но почему-то неделю назад в Белоруссии попали в аварию: встречающий водитель не справился с управлением. Проехали по грани, можно сказать. Теперь вот со сломанным ребром выступаю. А вообще, жизнь продолжается. Гастрольная практика, несмотря на ковидные ограничения, в какой-то мере присутствует. Есть заказники, есть концерты закрытого типа. И кассовые концерты продолжаются. Думаю, что радость взаимных встреч – тоже определённый ритуал.