Имя Владимира Полупанова постоянным читателям «Аргументов и фактов» известно. Интервью со звёздами, музыкальные рецензии, работа от имени еженедельника на ТВ в популярных когда-то «Акулах пера» сделали журналиста в музыкальных кругах своим. В августе Владимир отметил 30-летие журналистской работы.
Лицом к лицу с акулами
Елена Бухтоярова: Володя, если я тебя назову акулой пера, ты согласишься?
Владимир Полупанов: Почему нет? Соглашусь.
– В Сибири ты побывал в рамках тура с Киркоровым. Но ты ведь мог с ним просто пересечься в Москве. Что дают тебе такие многодневные поездки с артистом?
– Ничто никогда не заменит живого общения face to face. Обожаю командировки. Совместная с героем публикации поездка – любимый формат. Люди раскрываются в нетривиальных ситуациях. 8 сентября, например, еду в Питер с Шаманом. С Киркоровым в Сибири мы посетили Дивногорск, где они когда-то жили целый месяц с Пугачёвой и где мы нашли расписанные ею портреты.
В Красноярске ходили на кёрлинг, где Филипп нелепо падал на лёд. В Новосибирске возложили цветы на могилу поэтессы Татьяны Снежиной, всем коллективом артиста посмотрели фильм «Элвис». И везде это был не тот Киркоров, что на сцене, в стразах и перьях, а какой-то домашний, человечный. И интервью, которое я считаю одним из самых удачных из последнего, я записал в последний день тура, учитывая именно нетривиальные ситуации, в которых его видел.
Нелебединая песня
– Дворник, техник-конструктор, руководитель дискотеки, журналист… О журналистике с детства мечтал или она возникла случайно?
– Сначала я мечтал стать музыкантом: слушал много музыки, был меломаном, вёл дискотеки, танцевал брейк-данс, терзал гитару (я самоучка, всему сам учился), даже несколько песен написал, писал стихи. Просто там, где я жил (с. Белые Воды, Чимкентская область, Казахстан), не было музыкальных учебных заведений. Заканчивал я спорт-интернат (отделение футбола в Ташкенте).
А журналистикой всерьёз заболел в армии. Вторую часть службы был почтальоном в батальоне связи ВДВ в Туле. У меня был допуск к секретности, я доставлял секретные письма, в том числе командиру полка, полковнику Александру Лебедю, который впоследствии стал губернатором Красноярского края.
А ещё носил письма в гарнизонную газету «За Родину». Однажды принёс редактору свои стихи. И он их опубликовал. А потом спросил: «Не пишешь ли ты статей? Напиши нам что-нибудь». Я написал небольшую заметку, которую назвал «Почему так мало стреляем?». Прыгали с парашютом много, а вот на стрельбища ездили редко. Вот я и написал «проблемную» статью, которую перепечатала сначала окружная газета «Красный воин», а потом уже и «Красная звезда». И мне прислали по почте гонорар 7 рублей 80 копеек. Меня это так вдохновило, что после армии я даже не рассматривал больше никаких других вузов – только факультет журналистики МГУ им. Ломоносова. И, учась на третьем курсе, попал в «АиФ», чему очень рад.
– Окружение, говорят, формирует. Можешь сказать, что в «АиФ» выработал свой почерк? Если да, то какой он?
– Свой почерк есть только у больших писателей и поэтов – у Пелевина, например. Не говорю уже про Толстого, Маяковского, Достоевского и других классиков. Лучше всего, как мне кажется, мне удаются интервью. Я обожаю общаться с людьми. Поэтому чаще работаю в этом жанре. Но и новости могу и делаю, и рубрику «Вопрос-ответ», и репортаж. Один из последних и удачных репортажей считаю о гастролях с Филиппом Киркоровым. В рамках его сибирского тура мы посетили Иркутск, Красноярск и Новосибирск. Кто-то со стороны, может, и скажет, что у меня свой стиль или почерк. Но я этого не чувствую. Я ремесленник, а не литератор.
Нелёгкий рок
– «Писать о правильных и нравственных людях – скукотища», – отмечаешь ты в своей книге «Артисты тяжёлого поведения». Так и есть на самом деле?
– Идеальных людей, как известно, не бывает. А уж в шоу-бизнесе, который я выбрал в качестве основной темы, как известно, люди тем более «нескучные». Нравственных в этой среде я не встречал. В основном с непростыми судьбами, часто израненные, позволяющие себе всякие излишества, часть людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией, к тому же не все из них проходят огонь, воду и медные трубы. Психика расшатанная ко всему прочему. Но приличных людей там довольно много, как и везде. Поэтому «выкручиваюсь» очень просто: беру интервью и пишу про всех с большим удовольствием, независимо от психики, ориентации и т. д.
– Твой послужной список, наверное, один из самых пёстрых: суды с Пугачёвой, «Академией», ссоры с Крутым, притирки с Моисеевым, десятилетняя борьба с Киркоровым, споры, примирения. Кто оказался для тебя особо крепким орешком?
– «Орешком», который отказывает в интервью? Если так происходит, я не особо расстраиваюсь и не пытаюсь действовать нахрапом, уговаривать, повторно обращаться. Я про него просто забываю. И иду брать интервью у того, кто готов со мной общаться. Интересных и талантливых людей много. Особенно в России. Были случаи, например, когда я засылал вопросы через пресс-службу. Но они не доходили до артиста. Нечасто, но бывает, что артист даже не ведает, что я ему отправил вопросы. Так было, например, с Ириной Понаровской. Вопросы отправил, а пресс-атташе мне заявила, что певица не будет на них отвечать, хотя ни о чём крамольном я не спрашивал. Подозреваю, что у Понаровской просто в пресс-службе работают неквалифицированные люди.
– Как у артиста есть роль мечты, так и у тебя – есть ли та персона, к которой на интервью ты бы пошёл с особой радостью?
– Людей, к которым я иду с удовольствием, очень много. Боюсь кого-нибудь не назвать и обидеть. Но чтобы понять направление мысли, это такие люди, как Евгений Гришковец, Захар Прилепин, Александр Зацепин, Игорь Матвиенко, Максим Фадеев, Григорий Лепс, Филипп Киркоров, Сергей Скрипка, Владимир Шахрин, Гарик Сукачёв и т. д.
Поговорили – задружили
– Может ли тот, кто вчера давал тебе интервью, сегодня стать твоим другом?
– Среди артистов у меня есть настоящие близкие друзья. И среди авторов песен тоже. Один из них – Миша Гребенщиков, с которым мы познакомились в 2003 году в Каннах. Отар Кушанашвили, хоть и не артист, но тоже мой близкий друг. Мы с ним знакомы с 1993 года. Он очень тонкий, интересный, умнейший человек. Я его просто другим знаю, не экранным.
А в основном в музыкальной среде у меня, конечно, добрые приятели и приятельницы. Я всегда могу им позвонить или написать, взять комментарий, интервью, сыграть в футбол, посидеть в баре. Но большими друзьями мы не являемся.
Хочешь испортить – кастрируй
– С кем считаешь интервью удачными? Неудачными?
– Удачных интервью много – с Чижом, с Сергеем Ивановичем Скрипкой, Киркоровым, Лепсом и другими. Неудачные тоже бывают. Но они случаются, как правило, когда интервью беру не сам. А отсылаю вопросы. Пресс-служба сортирует их, а потом присылает ответы на комфортные для артиста вопросы, острые оставляя за скобками. Как правило, эти «специалисты» сильно «кастрируют» и «сушат» тексты.
– Как ты сам признавался, тебя с детства тянуло к року. Но интервьюировать часто приходилось поп-звёзд. Стал ли ты после этого добрее к попсе?
– Я стал более чем лояльным. Я люблю людей. И понимаю, что если музыка продаётся (даже если она мне не нравится), то на неё есть спрос. Зачем обижать публику? В конце концов, это же наши читатели. А читатель для нас – бог и царь.
– Кто сегодня твои кумиры?
– Мои кумиры – те же люди, которых я слушал в восьмидесятые – Piter Gabriel, Bryan Ferry, Roger Waters и т. д.
Гол не в стол
– Знаю, что иногда ты играешь в футбол в составе команды звёзд «Старко». Чем ещё увлекается Владимир Полупанов?
– В футбол играю три раза в неделю. Я не рыбак, не охотник, не коллекционер. Я коллекционирую встречи с интересными людьми. Много и с радостью общаюсь, хожу на концерты, в театр. И слушаю много музыки в наушниках. Любая поездка в метро этим сопровождается. Музыка и футбол – мои увлечения. Одно из них стало профессией.
– Сегодня совсем другое время, нежели то, в которое ты начинал писать. Как думаешь, у журналистики есть будущее? Какое?
– Безусловно, будущее есть. И оно большое. Достаточно посмотреть, как много людей сегодня записывают интервью и публикуют их на известном видеохостинге, и можно понять, что никуда журналистика не денется. В конце концов, люди каждый день начинают с просмотра или чтения новостей. Другое дело, что музыкальная журналистика сильно изменилась. Сегодня не нужны критики, людям нужны навигаторы, обозреватели, которые не критикуют, а обозревают музыкальную палитру.
– Чего бы ты сам себе пожелал в связи с круглой датой твоей работы в самом популярном издании страны?
– Пожелал бы, чтобы все проекты, которыми я занимаюсь и буду заниматься (впереди у меня большие планы на видеоинтервью, сейчас появились для этого возможности), были заметным явлением. Здоровья. И, конечно, чтобы мои близкие и любимые люди были рядом, чтобы всё у них было в порядке. Очень люблю свою маму (она, слава богу, жива), супругу Яну и двух своих сыновей, Никиту и Максима.
– 30 лет в «АиФ»– большой путь. Считаешь себя ветераном?
– Часто говорю: у меня одна жена, одна работа. Я однолюб. За годы работы в «АиФ» сделано немало. И это не только печатные материалы. Я и корпоративы «АиФ» вёл, приглашая туда своих друзей-музыкантов, и в многочисленных съёмках в телепрограммах участвовал. Много всего успел за это время. И, оглядываясь назад, понимаю, что я, конечно, ветеран с точки зрения сделанного. Но внутренне чувствую себя молодым, потому что живу совсем не ветеранской жизнью. И планирую ещё многое успеть.
Счастье Дениса. История парня, жизнь которого круто изменилась в 30 лет 
Чечетка на пальцах. Как глухие дети учатся танцевать 
Обогнул планету трижды. Как бег изменил жизнь сибиряка с необычным сердцем 
Говорящий с птицами. Сибиряк 80 лет мастерит скворечники