Красноярский ученый Всеволод Севастьянов считает, что потенциал Сибири и Дальнего Востока могуч и перспективен, и этим территориям нужно ещё больше уделять внимания. Мы поговорили с экспертом о том, какое будущее у Сибири.
Не только качать нефть
Ольга Лобзина, krsk.aif.ru: Всеволод Николаевич, слова М. В. Ломоносова «Могущество России будет прирастать Сибирью» так и остаются лозунгом или будущее у Сибири всё-таки есть, и не только в сфере природопользования, но и в науке?
Всеволод Севастьянов: Эти слова и сейчас актуальны. И даже больше, чем когда-либо. Цивилизация развивается независимо от той или иной политической системы. И опережающее развитие даёт именно наука, создавая возможности не только достигать какой-то стадии технологического развития, например, научиться качать нефть, но и создавать заделы, формирующие стратегические перспективы.
Сибирское отделение Академии наук, созданное в 1950-х годах и сохранившееся в смутные девяностые, продолжает эффективно работать в системе военно-промышленного комплекса, новейших IT-технологий, связанных со спутниковой связью. 70% спутников России произведено именно в Красноярском крае. США, Китай и Индия сегодня запускают спутников больше, чем Россия. Тем более, это направление является для нас перспективным.
Если говорить о достижениях последнего времени, именно красноярской науки, то, безусловно, перспективным является получение сверхтонких плёнок для производства элементов электроники в институте физики Красноярского научного центра (КНЦ).
В гидрометаллургической лаборатории академического института химии и химической технологии разрабатывают оригинальные методы переработки минерального и технологического сырья, которые, что называется, «с колёс» идут в производство.
Весьма актуально исследование факторов изменения климата в Арктике в связи с масштабными планами освоения Таймыра и шельфовой зоны, которые ведут учёные института леса КНЦ.
В целом, потенциал красноярской науки и высококачественный и многоотраслевой. Хотя ещё продолжает серьёзно сказываться ликвидация почти всех отраслевых научно-исследовательских институтов, которые занимались прикладными исследованиями. Это произошло в девяностые годы. Да и прекращение деятельности большого числа промышленных предприятий, где были востребованы научные изыскания, тоже сказалось.
– Согласитесь, в машиностроении у нас потери были серьёзные и мы их пока не компенсировали?
– Мы потеряли «Сибтяжмаш» – третий по масштабам завод в мире по производству крупногабаритных козловых кранов. Потеряли завод «Сибэлектросталь» с уникальными наработками не только в оборонке, но и во многих других отраслях. Закрыли комбайновый завод. Да разве только в машиностроении!
Потеряли предприятия электротехнического комплекса, в том числе, завод низковольтной аппаратуры в Дивногорске. Фактически был разрушен комплекс из шести взаимосвязанных между собой химических предприятий, куда входили: целлюлозно-бумажный комбинат, завод химического волокна, химкомбинат «Енисей», завод синтетического каучука, шинный завод, завод резинотехнических изделий.
А предприятия лёгкой промышленности! Шёлковый комбинат, который производил совершенно уникальную продукцию. Качество было высочайшее! Ткани комбината поставляли в большое количество стран Европы и Азии, они украшали оконные проёмы Кремля. Шёлковые шторы передовикам производства вручались в качестве дорогого подарка. Теперь там торговые залы.
– Мы много что потеряли в девяностые, но что-то и осталось или возрождается…
– В последние годы благодаря вниманию федеральных органов власти к оборонной отрасли встал на ноги «Красмаш» и сейчас эффективно работает над новой продукцией. У нас сохранил работоспособность радиозавод, но прекратил существование телевизорный, который выпускал армейское радиооборудование и телевизоры «Рассвет». Они, конечно, не конкурировали с японскими, но строчка (от нее зависит качество картинки) у них была хорошая. Можно было и дальше развивать эту тематику на новом технологическом уровне. Сегодня это особенно актуально в условиях спецоперации и санкций.
Но научная деятельность в этой сфере не прекратилась. Я бы сказал, что сегодня существует эффективное взаимодействие Академии наук, «Красмаша», ИСС, радиозавода и ещё ряда предприятий. Оживает ХМЗ – перспективное предприятие. Успешно работают предприятия атомной отрасли.
– В агропромышленном комплексе мы тоже вполне успешны, несмотря на суровые климатические условия, и даже конкурируем с Краснодарским краем.
– Но сколько лет прошло после полного развала АПК, чтобы начать созидать в сельском хозяйстве! Край и ранее почти полностью сам себя обеспечивал продовольствием. Но потом оказалось, что не только в Сибири, а и в России в целом заниматься земледелием стало невыгодно. То же самое, что после развала страны происходило с промышленностью.
Сегодня в крае более или менее успешно работает сельское хозяйство, но проблемы реализации произведённой продукции и социального развития села остаются острыми.
А Дубенский не знал…
– Но развитие промышленности негативно влияет на экологию региона. Красноярский край постоянно в первых строчках по вредным выбросам в атмосферу.
– Да, мы гордимся достижениями в цветной металлургии, но они, несмотря на позитивные моменты и новые технологии, часто превращаются в минусы, поскольку негативное влияние для экологии от их деятельности серьёзное. Для Красноярского края эта тема одна из самых актуальных. Основатель Красноярска Андрей Дубенский, конечно, не мог предусмотреть, что тут будут строить заводы. Он как бы укрыл Красноярск в низине между сопок. Но теперь это оборачивается отрицательными последствиями.
– Многие эксперты считают, что на плохую экологию в Красноярске, кроме промышленности, влияет и застройка высотками. Но, похоже, строителей это мало волнует. Как считаете, кто прав?
– Красноярский край – один из передовых регионов по строительству жилья. И строят действительно много. Но в деформации городской структуры строители, считаю, сыграли негативную роль. Возведённые высотки стали преградой естественной продувке воздуха. Плюс создаём проблему парковок, перемещения автомобилей, забиваем ими улицы и получаем в пробках соответствующую загазованность. И режим неблагоприятных метеоусловий, называемый в народе «режимом чёрного неба», стал привычным делом.
– И какой выход?
– Этот минус тоже заставляет предприятия финансово-промышленных групп вкладываться в модернизацию производств, внедрять новые технологии для снижения наносимого вреда экологии. Примеры тому есть. Хотя, на мой взгляд, некоторые крупные ФПГ, выкачивая огромные ресурсы из сибирских недр, недостаточно адекватно вкладываются в территории, где они находятся.
Смешно, но, поставляя из Красноярского края газ по трубе «Сила Сибири» газ, сами сидим без голубого топлива. Сейчас в связи с санкциями изменился вектор развития производительных сил с Запада на Восток, и у нас появились серьёзные перспективы в этом плане. Как и у территорий Крайнего Севера.
К примеру, нефтяники сегодня активно развивают нефтедобычу на территории Красноярского края по новым, сберегающим природу технологиям. И если осуществится план по прокладыванию нефтяного трубопровода от северных месторождений (а они, кстати, были открыты ещё в советское время, но осваивать их начали только сейчас) к Диксону, то это окажет влияние на весь Север, что требует особо бережного отношения к окружающей среде.
Дорога как стимул к развитию
– Как относитесь к идее образования мегаполиса на границе Красноярского края, Тувы и Хакасии, предложенной сибиряком Сергеем Шойгу ещё в его бытность министром обороны?
– Когда-то было запланировано строительство железной дороги Кызыл – Курагино. Предусматривалось, что когда-нибудь начнётся разработка недр на юге края и в Тыве, где в то время работали два серьёзных горнодобывающих комбината и два строительных. После развала СССР, в девяностых годах прошлого века, начался хаос с националистическим уклоном. Многие специалисты - профессионалы уехали, закрылись некоторые предприятия. И пока мы философствовали, китайцы через Монголию строили дорогу в Тыву, и там уже активно работают их компании.
Я понимаю Сергея Шойгу и его активность по развитию мегаполиса. Но надо с самого начала понимать, на чём он будет выстроен. Чтобы развивать крупный промышленный центр, необходимо разработать серьёзный проект стратегического уровня. Должна быть проделана серьёзная работа, связанная с применением новейших технологий, оценкой масштабов строительства, созданием культурного центра. Примеры у нас, в принципе, есть. Подобные города, связанные с развитием промышленности, в стране и ранее создавались. Например, Дивногорск, жизнь которому дало строительство Красноярской ГЭС.
Считаю, есть основания для создания такого серьёзного промышленного центра под Минусинском. Насколько я помню, по карте геологических изысканий, в Минусинском регионе у нас много что есть. Когда дорога проектировалась, не доработали тему и Курагинского, и Каратузского районов, где ещё есть нетронутые пространства. А дорога позволила бы создать новый логистический аргумент для развития в этой зоне промышленности.
Вообще, значимость потенциала Сибири и Дальнего Востока для развития России серьезная. И потенциал этих территорий достаточно могуч и перспективен, и этим территориям нужно ещё больше уделять внимания.
100 лет СССР. Ученый о том, почему люди в России ностальгируют по той эпохе 
Наша Арктика тает быстрее? Ученый о том, куда пропали суровые русские зимы