«Хозяйка», «стряпка» и писатель. История одного автографа Виктора Астафьева

В 2024 году в России будут отмечать вековой юбилей выдающегося русского писателя Виктора Астафьева. Его называли классиком ещё при жизни. Но у каждого из нас свой Астафьев. Кто-то на всю жизнь влюбился в его произведения и их героев, кто-то встречался с ним, и даже самое недолгое общение оставило глубокий след. Krsk.aif.ru собирает истории тех, кто был знаком с писателем лично, о необычных встречах с ним и о том, каким запомнился землякам Виктор Астафьев. Своей историей поделилась и сибирячка Валентина Ткачева.

«Надо быть занятым»

В 1998 году писатель Виктор Астафьев побывал в Канске (Красноярский край) и посетил детский дом им. Ю. А. Гагарина. После экскурсии и встреч с воспитанниками его пригласили на ужин. Я в то время работала в детском доме уже шесть лет, с увлечением реализовывала свои авторские программы по социализации детей через уроки и внеурочные занятия. Кабинет мой был так обустроен и оформлен, что наша администрация с удовольствием принимала в нём гостей.

Как обычно, я навела порядок в кабинете, а заведующая столовой Любовь Николаевна Прудникова накрыла стол – вкусно и художественно, и мы с ней заняли свой пост, ожидая указаний по ходу приёма гостей. Но не прошло и пяти минут, как нас пригласили. Оказывается, Виктор Петрович, зайдя в кабинет, осмотревшись и восхитившись, поинтересовался, кто здесь «хозяйка» и кто «стряпка». Вот таким образом мы оказались за столом по обе стороны от Виктора Петровича, чего до этого никогда не бывало.

Рассказчик он был удивительный (читать его труднее, чем слушать). Много вспоминал о своём детстве, тем более незадолго до этого эта тема звучала для наших воспитанников. Расспрашивал, чем заняты наши дети. Конечно, мы не скрывали, что у детей иждивенческие настроения, что всё время приходится заставлять их что-то делать. Несколько раз он повторил: «Надо быть человеком занятым».

Запомнила ещё, что, говоря о молодёжи, он подчёркивал, что читать нынче не любят, отсюда невежество удручающее. Говорил о женщинах (а на ужине, кроме Виктора Петровича и нашего директора, все остальные были женщины), о том, что им во все времена всегда доставалось. Мне как-то резануло слух, что звучало не слово «женщина», а «девка», «баба», но он говорил именно так.

«Ну уважила…»

После ужина я подарила Виктору Петровичу картину из соломки («Храм»). Соломкой я занималась с конца 80-х годов, наставницей моей была Л. И. Мосензон. Благодаря ей это прикладное искусство стало очень популярным в городе. Вот и я участвовала во многих выставках со своими работами, проводила мастер-классы. За свои работы мне не было стыдно, и для подарка Виктору Петровичу я выбрала картину, на которой купола храма парят над деревенькой. Видно было, что подарок ему понравился. Художник, он и сотворённое другим человеком умеет оценить. Сказал, что передаст картину в библиотеку в Овсянке.

А ещё я попросила подписать для меня его книгу, вернее, две переплетённые «Роман-газеты»: № 5 от 1977 года – роман «Царь-рыба», и № 2 за 1977 год – «Последний поклон». В восьмидесятые годы в стране читали все, и книга была, пожалуй, самым большим дефицитом. Меня, как и многих любителей литературы, выручала «Роман-газета». В те годы она выходила тиражом 2,5 млн экземпляров. Конечно, это издание было на газетной бумаге, которая быстро желтела, но при бережном хранении эти книжечки в мягких переплётах могли храниться сколько угодно.

В трест столовых, где я работала после окончания Томского университета экономистом, раз в год приглашали квалифицированного переплётчика, он переплетал документы (оформляя их как книги), так было удобно хранить. И вот в один такой приход в наш трест переплётчика я пришла к нему с произведениями Виктора Петровича Астафьева в «Роман-газете». Он не отказался и выполнил заказ быстро и очень профессионально. Коричневого цвета твёрдая обложка, добротная прошивка и крепление в корешке, а на первую страницу обложки он перенёс обложку из «Роман-газеты». Получилась очень приличная книга, которая с тех пор хранится в моей библиотеке.

Время от времени я возвращалась к этой книге, перечитывала её, особенно «Последний поклон». Столько любви от автора в этом произведении к своим родным и близким людям! Это было так понятно и близко мне, находило отзвук в сердце, так как я корнями тоже деревенская, и у нас многочисленная родня, которую я тоже очень люблю. В общем, Виктор Петрович стал одним из моих любимых писателей. Со временем, когда в магазинах стали появляться в свободной продаже его книги, я, конечно, покупала, но эта, переплетённая мастером, была на полке главной.

И вот встреча с писателем в Доме детства. Я положила перед ним эту книгу. Боже мой, как растроган и взволнован был Виктор Петрович! Ему не надо было объяснять, что переплетал её мастер по специальному заказу. Он повторял: «Вот история, а? А я-то какой молодой! Так это меня Ванька Полуянов снимал. На охоте с ним были. Подумать только, сколько лет… Ну уважила…»