Больше 20 лет назад Инна Драчёва, ныне известный в Красноярске клинический психолог, тоже ждала своего будущего мужа из горячей точки. Переживала, но мысленно посылала слова поддержки. И он вернулся.
Сегодня она делится с читателями тем, как справиться со страхами, дать уверенность родным и близким и помочь вернуться в нормальную жизнь, после того как всё закончится.
Верить и ждать
Корреспондент krsk.aif.ru Вера Ракова: Инна Васильевна, в 1998 году, когда вы провожали своего жениха в армию, не думали, что он окажется в Чечне. Как узнали об этом и как справились с эмоциями?
Инна Драчёва: Мне было 19 лет, когда Андрей уходил на срочную службу. Мы встречались уже четыре года и после его возвращения планировали пожениться. Я регулярно писала ему письма в часть, он присылал ответ раз в два месяца. Через год (а тогда служили два года) мне пришло письмо, в котором на грязном куске смятой бумаги он сообщил, что находится в Чечне, в районе Ачхой-Мартан. Помогает мирным жителям восстанавливать разрушенное, защищает мирную жизнь. Писал, что «всё будет хорошо, я скоро вернусь и обниму тебя, ты должна в это верить».
И я верила. Оставшиеся шесть месяцев до его возвращения жила, училась, ездила на репетиции в филармонию, выступала, работала. В глубине души боялась почтальонов, и мы с его родителями просили всех не слать никаких телеграмм, даже поздравительных. Мы на тот момент уже имели представление, что там творится.
Договорились не обсуждать эту тему, не читать плохих новостей, не выискивать его в телевизоре. Изменить мы ничего не могли, а вот постараться жить обычной жизнью, посылать ему свою уверенность и поддержку, напитываться положительными эмоциями, чтобы было, что ему рассказать по возвращении, могли.
А потом Андрей позвонил из госпиталя и сказал, что с ним всё хорошо, немного повредил руку, подлечится и приедет. Позже мы узнали, что выжил он чудом, один из восьмерых в том взорванном БТР, далее операции, реабилитация. А от меня требовалось совсем немного – верить и ждать.
– Что порекомендуете сегодняшним женщинам, мужей или сыновей которых уже призвали или мобилизуют в ближайшее время? Тоже верить и ждать?
– Главное – успокоиться, перестать накручивать себя и окружающих, отключиться от постоянного просматривания негативных новостей. Неважно, с какой мотивацией ушёл мужчина: поддержать своих, верить в правильность...
Но постараться не устраивать проводы со страданием. От этого мужчине будет только тяжелее, он потратит энергию на мысли о том, что его оплакивают уже сейчас, а может, на него злятся или обижаются. Мне Андрей по приезде сказал, что знал, что мы в него верили, ждали, он это чувствовал. И благодаря этому выжил.
Максимально, что мы можем сделать в этой ситуации, – поддержать, сказать, что будете ждать, наметить лёгкие планы, когда он вернётся, сделаете то-то и то-то. Главное, чтобы планы были реально выполнимыми. Нужно, чтобы у мужчины сохранялось ощущение, что его ждут и он не имеет права погибнуть. Он расцветает тогда, когда женщина от него чего-то хочет, это стимулирует его жить.
Страх от непонимания
– Есть мужчины, которые сами в панике, не хотят ехать, переживают, боятся. И они имеют на это право. Как поддержать их?
– Страх – самая оправданная эмоция в данном случае. По возможности помогите мужчине выговориться, пусть он опишет, что чувствует: страшно оставить близких, страшно от непонимания ситуации, страшно попасть в ситуацию, когда от меня ничто не зависит. Пусть поговорит с единомышленниками, с теми, кто не будет осуждать. Бояться в такой ситуации нормально.
Мужчинам рекомендую не надевать на себя защитную маску: «Всё круто, я молодец», – и включать песни «Любэ», когда тебе хочется в ванную и рыдать. Не надо думать, что ты выглядишь сейчас не как мужик, потому что эта категория вообще относительна, а проявление эмоций никак не относится к немужскому поведению.
Надо выговориться, а потом просто не накручивать ситуацию. Ещё хотелось бы сказать, чтобы люди не симулировали того, чего у них нет. Такое состояние опасно. Вы нарисуете себе ложный сценарий, начнёте в него верить. Если ничего не получится, начнётся агрессия, и ваши внутренние ресурсы будут потрачены впустую. В любом случае хочется верить, что тех, кто морально не готов идти в бой, психически не устойчив, комиссия не пропустит, ведь людям в руки дают настоящее оружие.
– Как правильно донести детям происходящее в мире, в семье? Как защитить от того, что могут рассказывать на стороне?
– В разговоре с ребёнком любого возраста не употреблять слово «война». Говорите только правду, но не всю и очень аккуратно. Чем младше ребёнок, тем меньше информации ему необходимо. Во время разговора смотрите прямо в глаза: если он отвёл взгляд, значит, ему достаточно информации. Ребёнок может спросить: «Мама, а папу убьют?» Отвечайте честно, но не прямо, фразой вроде «папа едет на боевые учения, и он будет очень осторожен». Не плачьте и не устраивайте душераздирающих сцен при детях.
Если в школе говорят лишнее, идём к руководству и рекомендуем действовать в рамках учебной программы, а не заниматься самодеятельностью. В противном случае привлекайте прокуратуру, СМИ и добивайтесь увольнения такого специалиста. Учите детей информационной гигиене – не воспринимать за правду всё, что говорят вне семьи. В любом случае для ребёнка авторитетом являются его родители.
Возвращение в жизнь
– Человек, побывавший в боевых условиях, получает сильную психологическую травму. Нередки случаи, когда, возвращаясь из горячих точек, мужчины уходили в зависимость, рушились семьи… Как помочь им после возвращения?
– Главное – не закрывать рот. Когда вернулся Андрей с товарищами, были встречи, разговоры, воспоминания. В какой-то момент мне казалось, что я сойду с ума: они год мыслями жили там, в боевых действиях, а я старалась сделать всё, чтобы это скорее закончилось.
Нужно ненавязчиво переключать их с этой темы, разнообразить жизнь, выходить на природу, в общество – пусть встречаются с сослуживцами, но изредка, и с каждым разом делать это всё реже и реже. Лучше договариваться с родными и близкими его товарищей, чтобы они то же самое делали для своих мужчин.
Непременно нужна не только физическая, но и психологическая реабилитация. Мой муж проходил её под моим чутким руководством. И его товарищи тоже. И у нас получилось! При правильной реабилитации процент психотравмирующего влияния очень маленький.
В течение года после возвращения всё должно прийти в норму. Могу даже сказать, что те, кто воевал, а потом прошёл хорошую реабилитацию, стали эмоционально более крепкими, многие из них занимают хорошие должности, они стрессоустойчивы. Поэтому реабилитация нужна даже тем, кто просто побывал в учебной части и не доехал до боевых точек. Потому что экстренная мобилизация и сама ситуация – это стресс. Хотя бы одна-две встречи со специалистом, но необходимы. Эхо войны бесследно не проходит.
Как провожали мобилизованных из Красноярска в зону СВО
Участники СВО и члены их семей могут бесплатно посетить «Роев ручей» 
Звезда боевиков Влад Демин: «Если придет повестка, бегать не буду» 
Отцам детей-инвалидов в Красноярском крае отменили призыв на фронт 
Из Красноярска ушел очередной эшелон с мобилизованными на Донбасс