О том, почему уже 30 лет в космической отрасли нет прогресса и когда же, наконец, человечество сделает новый большой шаг во вселенную, корреспондент «АиФ – Красноярск» поговорил с лётчиком-космонавтом, Героем России Александром Лазуткиным.
«Только представьте, что завтра будет вестись прямой репортаж с Марса. Найдите человека, которому это будет неинтересно? Вор не пойдёт на преступление в этот момент, войны на Земле остановятся. Вот она - общемировая идея. Все технические возможности для такого проекта».
«Космическая Одиссея»
Надежда Филатова, корреспондент «АиФ-Красноярск»: Александр Иванович, в 2003 году вы придумали уникальный проект - «Космическая одиссея». Его участники должны пройти ряд испытаний, чтобы лучшие из лучших могли совершить хоть и виртуальный, но очень приближенный к реальности полёт к звёздам. Он реализуется в Москве и в Красноярске. Для чего? Неужели даже в звездном отряде есть дефицит кадров?
Александр Лазуткин: - Сначала я планировал молодёжь только познакомить с профессией космонавта. Сейчас мы смотрим дальше, хотим привлечь их к исследовательской деятельности. И потому в программе участвуют не только студенты, но и молодые специалисты космической отрасли. К слову, таких в Красноярском крае достаточно. Предприятиям нашей отрасли по всей стране очень нужны люди, которые умеют решать нестандартные технические задачи. Так что участники «Одиссеи» должны стать лакомым кусочком для производства.
Про гланды, зубы и аппендицит
- В одном из интервью космонавт Валерий Токарев так рассказывал про отбор в отряд: «Место медицинского отбора мы называли гестапо, потому что там тебя насквозь сканируют, заставляют что-то выпить, что-то колют, что-то вырезают». Скажите, а как сейчас проверяют здоровье космонавтов?
- Медицинский отбор - крайне сложная штука. Всё, что не надо, безжалостно удаляют. Зубы выдирают, аппендицит и гланды вырезают. И этому есть своё объяснение. Полёт в космос - дорогое удовольствие. Ты должен лететь и выполнять задачу. Ничто не должно тебе мешать, ни гланды, ни зубы. Поэтому убирают всё, что потенциально опасно. При этом всё это происходит до того, как будет принято окончательное решение, полетишь ты или нет.
Мне повезло: гланды вырезали ещё в детстве. Тем не менее меня списывали трижды. Сначала выявили, что у меня слабая вестибулярная устойчивость. Я пошёл, потренировался - восстановили. Потом комиссии не понравилось, что пульс частит. В третий раз психолог сказал: не годится. Космонавт должен поступать, как военный: написано встать с левой ноги, значит, он должен встать с левой ноги. Я говорю: «Так я тоже буду читать все инструкции и им следовать». «Нет, - говорит психолог. - Ты по характеру не военный, а учёный». «Так это же хорошо!» - обрадовался я. «Нет, - говорит врач. - Это плохо. Ты обязательно захочешь поступить не так, как написано в инструкции, а по-другому».
Но я вас успокою: врачи понимают, что нет таких людей, у которых идеальное здоровье. И не в этом цель. Даже если у тебя есть отклонения, можно их устранить, пройти комиссию и полететь.
Саня, мы живы!
- При полёте на самолёте самое тяжёлое, даже по личным ощущениям, - это взлёт и посадка. А как чувствует себя космонавт, когда ракета отрывается от Земли?
- За год до полёта, когда провожал экипаж в космос и знал, что следующим буду я, мне было страшно. А когда настал мой черёд, я был абсолютно спокоен. Прозвучала команда «ключ на старт», «зажигание», ещё команды… Я только подумал, что сейчас начну волноваться, как ракета оторвалась от земли, начала расти перегрузка, и она все мои волнения придавила.
Во время полёта у нас было много нештатных ситуаций, они шли одна за другой и сформировали у меня своеобразное мышление. Я всё время ждал новых трудностей. Уже к концу полёта понял, что все маловероятные события в жизни случаются. Их надо учитывать. Например, пожар в космосе вообще невозможен. А он был. Никто не предполагал, что откажут все системы. Этого даже на тренировках не отрабатывают, а во время нашего полёта это случилось. Никто не рассчитывает, что корабль ударится о станцию. Все же понимают, что это плохо, и работа строится так, чтобы такого никогда не произошло. Но у нас это было. Так что на спуске я ждал, что может случиться какая-то нештатная ситуация. Поначалу всё шло хорошо. Но перед землёй должны были сработать двигатели мягкой посадки. А они не сработали. Командир Василий Циблиев был опытным, он мне в последний момент успел крикнуть: «Саня, береги зубы!» На долю секунды я задумался: а как их беречь, открыть рот или закрыть? И в это время - мощнейший удар. Как будто огромный великан с гигантским молотом по днищу корабля как долбанёт! Это была последняя точка в полёте маловероятных событий. Командир хлопнул меня по коленке и говорит: «Саня, мы живы!»
Сможешь, ты же советский человек!
- Наверное, очень многие в детстве мечтают полететь в космос. А потом взвешивают все шансы, плюсы и минусы и становятся бизнесменами, врачами, водителями. А что перевернуло ваше сознание, какая книга заставила двигаться к своей цели, кроме бортовой документации?
- Я думаю, что у каждого человека есть своя судьба. Например, я никогда не хотел быть инженером, а собирался стать лётчиком. Но незадолго до выпускного прочитал книжку лётчика-космонавта Владислава Волкова «Шагаем в небо». Он, наверное, всё так хорошо описал, что у меня в сознании всё поменялось. И пока шёл к своей профессии, на жизненных перекрёстках встречались очень заманчивые предложения. Честно сказать, отказывался от них не с радостью, а с озлоблением на себя: ну почему я такой упорный! Я мог получать в 10 раз больше, чем зарабатывал тогда, мог заняться бизнесом, мог решить квартирный вопрос, мог реализовать свою мечту ездить туда, куда захочу. Но я остался. Потому что понимал, что в таком случае никогда не стану космонавтом. Как будто я попал в колею и никуда не могу из неё уйти.
Был в жизни и ещё один пример. В фильме про лётчика Мересьева, когда главный герой потерял ноги и говорил о том, что не хочет жить, потому что не сможет больше ходить. В этот момент рядом с ним в больнице сидел другой герой и говорил: «Ты же советский человек, ты сможешь ходить». Мересьев повторяет: «Да что ходить, летать я не смогу, кто без ног летает?» А в ответ: «Сможешь. Ты же советский человек». И вот как ни странно, эта фраза: «Сможешь, ты же советский человек», - в трудные минуты толкала меня вперёд.
Шаг по Вселенную
- Сейчас полёты в космос уже никого не удивляют. Будничное событие. А когда же будут межпланетные перелёты? Почему нет прогресса?
- Когда начиналась космическая эра, прогресс был очень быстрый. А потом он сошёл на нет. Мы уже 30 лет летаем туда-сюда, а дальнейшего движения нет. У американцев та же проблема. У меня объяснение такое. На начальном этапе только две страны вышли на этот уровень, друг с другом посоревновались, и нам стало неинтересно. Потом наша страна переживала непростой этап, было не до того. А в это время Европа создала свою космическую отрасль, Япония, Китай. Так что теперь сформировалась «могучая кучка», которая по своему научно-техническому потенциалу готова сделать следующий шаг. По техническим возможностям мы можем летать и на Луну, и на Марс. Как только мы помиримся друг с другом, вместе пойдём дальше, в космос. Всем нам нужна идея не национальная, а общечеловеческая. Только представьте, что на Марс послали экспедицию, и завтра в 13.00 по местному времени будет вестись прямой репортаж с красной планеты. Найдите мне человека, которому это будет неинтересно. Вот она - общечеловеческая идея, которая может нас всех объединить.
Студенты из Красноярска узнали, чем на самом деле кормят космонавтов 
В Туве чабаны нашли обломок космического корабля «Прогресс» 
Участники «Космической одиссеи» из Красноярска пообщались с экипажем МКС