Второй день автопробега «Поздравь ветерана с Победой!» стартовал в городе Енисейске, который в этом году отмечает 400-летие. Также команда побывала в Лесосибирске и Пировском районе. В День Победы, истории удивительных ветеранов, проживающих там, рассказывает «АиФ-Красноярск».
Первая узнала о Победе
Из Енисейского района на фронт ушли 16 тыс. человек. Не вернулись 6 тыс. Сейчас в духовной столице края проживают 6 ветеранов, 4 блокадника, 137 тружеников тыла и 214 детей войны.
Валентине Ивановне Мариловцевой исполнится в этом году 96 лет. На войне она была связистом и о том, что Германия капитулировала, узнала 8 мая одной из первых.
Повестку Валентине принесли на работу, где она трудилась сметчицей: сверяла количество заготовок, которые отправляли на фронт, с количеством, указанным в документах. Из-за конфликтов с начальством, которое приписывало в отчётах лишние продукты, она даже собиралась увольняться. Но тут пришло сообщение, что её и ещё несколько девушек забирают на фронт.
«Пришлось ходить на стрельбище, пройти курс молодого бойца. Такое время было - выбирать не приходилось. Отправили в Киров, в полк связи. Работала на коммутаторе, организовывала линии связи, контролировала их. Сначала работала на 50 номерах, затем перевели в центральный телеграф. Стала ответственной за 200 номеров».
Сама того не подозревая, Валентина Ивановна одной из первых узнала о том, что советские войска победили. «В тот день я дежурила. Соединила главнокомандующего с какой-то армией и решила подключиться ненадолго, чтобы проверить, есть ли контакт. И случайно услышала, что немцы капитулировали. Я даже такого слова не знала, поэтому не поняла, о чём идёт речь. А потом, когда мы уже легли спать, мне стало беспокойно: думаю, наверняка что-то случилось. А утром дневальный кричит: «Подъём! Война окончилась!»
«Милые вы мои, детки…»
В Енисейске наша команда заехала и к труженице тыла Татьяне Дмитриевне Рыбьяковой. Так совпало, что в этот день ей исполнилось 90 лет. Сотрудники соцзащиты, которые нас сопровождали, привезли поздравительную открытку от президента Владимира Путина. Сама юбилярша скромно улыбалась и постоянно повторяла: «Милые вы мои, детки… Дай вам бог здоровья и долгой жизни».
Про трудности, которые выпали на её долю, Татьяна Дмитриевна рассказывает с улыбкой, будто таковыми их не считает. В 12 лет осталась круглой сиротой. Жила у тётки. Когда началась война, она только пять классов окончила. Сначала её определили на общие работы. Потом почту возила. По 30 км в одну сторону проезжала на лошади, которую и запрягать приходилось самой.
После Победы вышла замуж за инвалида войны. «Он пришёл без одной ноги. Под Киевом его ранили. Но построил два дома. Деточек мы родили. 48 лет прожили с ним. И сейчас каждый день вспоминаю его».
29 ступенек с кулём
Труженица тыла Мария Степановна Максимова во время войны работала в Епишино на перевалочной базе соврудника. «Оформилась на работу в 1942 году, тогда мне 14 лет было. Всё делали: пахали, молотили, сеяли, дрова для пароходов заготавливали. Старики, бабы да дети работали. Всех молодых парней забрали на фронт. Почти никто из них не вернулся. У меня два брата погибли, один весь израненный пришёл, ещё один с Японией воевал, а потом ещё семь лет служил. Так что и после войны работать, кроме нас, было некому. Каждый сезон нас отправляли 900-тонные лихтеры (грузовые судна. - Прим. автора) грузить. Вот приходилось 29 ступенек с кулём проходить. И рядом такие же молодые девчонки. Но могу сказать, что работали мы от души!»
Вдова участника войны Нина Артёмовна Макарова вспомнила своё детство, которое выпало на военные годы. «Мы собирали для фронта одежду, отправляли посылки. На станции возле Хабаровска жили инвалиды войны, которым после госпиталя некуда было идти, - мы устраивали для них концерты. Появлялась первая зелень - мама отправляла нас с братом отнести укропчик, свежий батун, редисочку. Говорила: «Они молодые им нужны витамины…» Когда пошли с запада на восток эшелоны (началась война с Японией), мы носили солдатам махорку, молоко, яйца. Воспитывали нас родители под девизом: «Дай людям, а Бог нам даст». В школе было много эвакуированных детей. Мы брали с собой на уроки печёную картошку, кусочек жмыха и делились с теми, у кого и этого не было… Я очень хорошо помню, как возвращались солдаты с фронта с орденами, с медалями. Для нас они были сказочными героями, как Илья Муромец, как Добрыня Никитич. Это ощущения я пронесла через всю свою жизнь».
«Ура, хлеба наедимся!»
Кларе Ивановне Павленко было семь лет, когда началась война. Говорит: мы выжили - и слава богу. Но постоянно вспоминает свою прабабушку, проводившую на войну 11 внуков (две из них - девочки), шестеро погибли, получила похоронки и на двух сыновей. Так и не успела встретить с фронта оставшихся в живых пятерых внуков и одного сына. Её не стало в 1945-м. «У мамы с папой уже тоже была большая семья, в которой росли семеро детей. Отца забрали на фронт, а через месяц родился 8-й ребёнок. Папа был ранен, но вернулся с войны, и нас уже стало 12 детей. А про голод и холод не люблю рассказывать, считаю, что мы счастливые, потому что живые».
Тамаре Михайловне Девятковской в 1941-м было всего три года. Отец был малограмотным, получил ранение ещё в Гражданскую войну, поэтому его отправили на трудовой фронт. Он работал в Подтёсово, в 20 км от дома, и иногда навещал семью. «Это была военизированная пожарная охрана. Всю войну он был там. Вернулся домой в 1946-м. Но родители рано ушли из жизни. Меня, 13-летнего подростка, довели до ума сёстры. Яркое воспоминание связано с окончанием войны. Когда узнали о Победе, закричали: «Ура! Хлеба наедимся!» Часто вспоминаю соседей: глава семьи погиб в начале войны. Мать одна воспитывала детей, есть было нечего, питались очистками. Я по сравнению с ними жила ещё неплохо».
Пётр Васильевич Петрадов тоже из многодетной семьи, где было 15 детей. Отца забрали на фронт в первые дни войны, и он пропал без вести. Родные до сих пор не знают, где и как он погиб. «Из нашей деревни почти все мужчины, ушедшие на войну, не вернулись. В колхозе работали одни женщины да подростки. Я с девяти лет на поле, на лошадях - сеял, хлеб убирал, снопы вязал. Привяжут ремнём к косилке - сидишь и управляешь. Мама, чтобы прокормить нас, работала в две смены - и в колхозе, и в школе».
Брат нашел сестру через 10 лет
Надежда Семёновна Донова родилась в Ленинграде. Когда началась блокада, ей было два года. Сама она, конечно, ничего не помнит. Всё знает только со слов брата, который её на 9 лет старше.
«Отца забрали на фронт, он там погиб. А мама умерла от голода. Брат повёз её на кладбище на фанерке. Бомбёжка была, но он смог похоронить… А меня в тот момент вместе с детдомом отправили в эвакуацию. Брат пришёл - а нас уже увезли. Рассказывает, что тогда ему дали кусочек хлеба и посоветовали искать родственников. Он как-то смог добраться до родственницы. Но потом тоже оказался в детдоме, его эвакуировали в Красноярск. И он меня 10 лет искал. Когда нашёл, стали переписываться. Но к нему меня отпустили, только когда школу окончила. Так я оказалась в Красноярском крае. А брату тётушка выхлопотала квартиру в Ленинграде. Он туда вернулся. Я же в Енисейске замуж вышла, детей родила. Но с братом поддерживаем тесную связь. Много раз у него была. Мы даже в ту нашу ленинградскую квартиру ходили, где когда-то жили».
В гости к рядовому солдату
92-летний Мингали Гасимович Богоманов сейчас живёт на ст. Абалаково в большом добротном доме, который много лет назад он построил для своей семьи.
В 1944 году Мингали исполнилось 17 лет, и его призвали в армию - тогда он жил в пос. Пировское и работал в колхозе. Но отправили не на фронт, а в Красноярское военное училище, где после краткосрочных курсов он получил звание сержанта. На фронте в это время воевал его брат Ахмет, служивший в 89-м гвардейском полку, и отец Гасим Насарович - под Ленинградом на Волховском фронте. Был ранен и попал в плен. Чудом выжил в той мясорубке.
Автопробег «Поздравь ветерана с Победой» - 2019
На вопрос, было ли страшно, ответил: «Нас были тысячи солдат. Некогда бояться, надо было защищать». И, уже провожая команду, постоянно благодарил: «Спасибо, что приехали к рядовому солдату». Особенно впечатлило ветерана то, что к нему домой приехали полковники. Но для нас этот солдат - такой же герой, как и миллионы других, защитивших мир на этой планете.
«Мы были не девчонки, а солдаты»
Лесосибирск стал предпоследней точкой автопробега. Сегодня там проживают 19 ветеранов - больше всех на нашем маршруте. Кроме этого, на встречу с командой пришли жители блокадного Ленинграда, узники концлагерей, дети войны.
Клавдия Климентьевна Судакова ушла на фронт в 17 лет. И попала в самое пекло Миусской операции под Донбассом. Их полк был брошен в тыл врага. Как выжили, до сих пор не знает. Ведь там полегли десятки тысяч солдат.
Её призвали в 1943 году вместе со школьной подругой и направили в 273-й запасной полк, который дислоцировался под Ростовом. Сюда с фронта приезжали «купцы» (так негласно называли офицеров, которые отбирали новобранцев для своих частей).
«Здесь было очень много девушек 17-18 лет. Мы с подругой стояли и переживали: только бы в одну часть взяли. Однажды приехал начальник связи, капитан Бородулин, и мы с Наташкой попали в 14-й истребительный противотанковый полк ордена Александра Невского, командиром которого был майор Мазунов Иван Иванович. Очень умный и добрый человек. Как его любили солдаты! Его полк бросали в самые тяжёлые места, и часто в тыл врага», - вспоминает Клавдия Климентьевна.
«И вас, девчонок?» - спросили мы. «Мы были не девчонки, а солдаты», - ответила 93-летняя женщина.
Первое боевое крещение она получила на берегу реки Миус, где проходила известная наступательная операция. На узком плацдарме советские войска готовились к прорыву обороны противника. Немцы находились на высоте и хорошо видели наши огневые точки.
«Сотни немецких самолётов сбрасывали на нас смертоносный груз разного калибра. А с фронта напирали немецкие танки и пехота. Рядом падали и рвались снаряды… Ох как страшно было! И так не хотелось умирать! А мне 31 июля исполнилось 18 лет.
Наш полк получил приказ зайти в тыл врага. На рассвете выдвинулись шесть батарей, в каждой по четыре пушки и студебеккеры. Когда проехали переезд Квашино, нас встретила немецкая пехота - пулемётным огнём и трассирующими пулями. Все спрыгнули с машин, спрятались в траншеи. Большие грузовики отогнали подальше в кусты. Часам к десяти налетели пикирующие самолёты, сбросили на нас бомбы мелкокалиберные, пулемётом обстреляли и улетели. В батарее две девушки - я и Ася Редько. Комбат Потапов говорит нам: идите к железнодорожному полотну, начнётся бой - будете раненых перевязывать. Мы пришли туда, и вдруг появляются два офицера - капитан и младший лейтенант. Форма на них новенькая, с иголочки, и сами такие чистенькие. Подходят ко мне и спрашивают, что за часть, где штаб. Я отправила их к командиру, который находился у пушки. И тут со стороны, откуда пришли два офицера, появились танки, очень много танков. Солдаты заволновались и спрашивают у них: «Чьи это пушки?» Те отвечают: «Наши». Мы обрадовались, что будет такая помощь.
Потом офицеры куда-то исчезли. Оказывается, это были немецкие шпионы. И танки тоже не наши, они шли прямо на нас, а с хутора вышла пехота немецкая. Обстановка ужасная, нас окружили. Командир кричит, чтобы на переезд не допустить танки. Один пошёл - его подбили, потом второй... Четыре командира орудий подпускают танки на близкое расстояние, чтобы не промахнуться. У одного весь расчёт вышел из строя. Поступил приказ спасать людей, а орудие бросать. Солдаты решили не бросать подбитую пушку и катить к переезду, где находились наши войска. Говорят мне: «Клава, мы будем тащить пушку (а она весит 116 кг), а ты прыгай на ствол для противовеса. Я повисла на нём, а он горячий, руки обожгла... Пехота и танки по нам стреляют, снаряды в 5-10 метрах падают, а мы продолжаем катить. Подъехали к переезду, там стояла наша машина связная. Только прицепили пушку, как откуда ни возьмись появился немецкий танк и стал стрелять. Машина загорелась, шофёр выскочил и побежал в сторону лесопосадки, я следом. Бегу, не зная, куда. Оглянулась: один солдат упал, второй... Я тоже плюхнулась вниз. Ко мне подбежал арт-мастер Борис Дудник, схватил за руку и потащил за собой. И мы с ним вышли к своим».
Войну Клавдия Климентьевна закончила в Кёнигсберге, ей не было и 20 лет.
Высшая солдатская награда
В Лесосибирске на встречу пришёл участник войны Владимир Иосифович Бодриков. Среди наград, которыми увешана его грудь, есть и орден Славы. Это высшая солдатская награда - её получали только рядовые, старшины, сержанты за выдающиеся подвиги. Бодриков получил орден за Одерское сражение.
«На фронт я попал в 1944 году. Служил в роте автоматчиков. Сначала мы освобождали Украину. Там не только немцев надо было бить, но и бандеровцев. Как-то расположились в лесочке, и там я увидел подозрительный ореховый куст. Я его дёрнул, а он закрывал яму, схрон (потом узнал, что в таких украинцы-предатели прятались). Хорошо, там никого не было - лишь подстилка да остатки еды… Дальше в Европу пошли. Тогда вышел приказ Сталина лояльно относиться к местному населению. И у нас даже лозунг такой был: «Гитлеры приходят и уходят, а народ германский остаётся».
После того как пал Берлин, нас перебросили в Чехословакию. Вот там я Победу и встретил. Помню, уже слух шёл, что немцы объявят капитуляцию, но когда ночью началась торжественная пальба… Такая это радость была, мы ликовали! Но домой я вернулся только через пять лет после этого - служил в Германии».
Спасли огород и корова
Галине Сергеевне Шибановой было всего семь лет, когда началась война. Она жила с семьёй под Ленинградом. Фашисты бомбили продовольственные склады, чтобы людям не было чем питаться. От голода семью спас огород и единственная корова.
«Жили в 5 км от Ленинграда в своём доме, - вспоминает Галина Сергеевна. - Как-то в воскресный день поехали с отцом в город в кино. Выходим из здания, и через большие чёрные репродукторы на всю улицу орёт голос: «Началась война!» В дома деревни, где мы жили, поселили советских солдат. Помню, рядом с нами жил бывший художник. Он нарисовал нам красивую картину: ночь и луна. Нам повезло, что были огород и корова. Отец до войны ездил в Ленинград продавать молоко. Ну а потом надо было спасать животное - забирали голодающим, хотя мы и сами еле выживали. Мы решили угнать её. Жара была дикая. Колодцы высохли. Корову доили и ей же молоко давали пить. Пошли за реку, чтобы животное спрятать, а там переправа взорвана, пришлось возвращаться назад. Конечно, у нас корову забрали. За неё дали мешок хозяйственного мыла. Так мы прожили в блокаде до марта 1942 года. Потом нас эвакуировали в Иркутскую область. Ехали в машине, без включённых фар, чтобы немцы не заметили, по Ладоге. А она уже таяла. Несколько машин с людьми на наших глазах под воду ушли. Мы, слава богу, добрались».
70 лет хронила письма с фронта
Очень тёплая и трогательная встреча прошла в райцентре Пировское, где нас ждали труженики тыла, дети войны и вдовы фронтовиков. Они признались, что к ним в село никогда столько офицеров не приезжало (а в нашей команде было 4 полковника, подполковник и майор). Встреча затянулась на два часа - с песнями, танцами и душевными рассказами о родных односельчанах, погибших на войне.
Когда Мария Ивановна Гащенко (Ефимова по отцу) достала из портфеля письма отца с фронта, которые хранит более 70 лет, мы ахнули и склонились над ними. Эта та ниточка, которая связывает её, уже 80-летнюю бабушку и прабабушку, с отцом, которого она не знает - ей был тогда всего год. В письмах отец свою младшенькую ласково называл Марией Ивановной.
«Здравствуй, дорогая и милая жена Утя. Милый Утик, любимая, еду назад. Сейчас подъезжаем к родному городу Ачинску и пишу эту писульку. Поверь, Утик, мимо дому еду, волнуюсь. Письма буду писать дорогой. Ну пока. Целую вас вместе с дочурками. И. Ефимов».
Ещё один отрывок из письма: «Едем, 300 км до Воронежа. Идут жестокие бои. Любимые, я сражаться буду и жизни не пожалею за вас. Но и даром жизнь не отдам».
Родные до сих пор не знают, где погиб и похоронен герой. Но он навсегда остался в их сердцах. «Отец считается пропавшим без вести. Где искать его могилу? А так хочется узнать! Хоть земельки своей отвезти», - говорит Мария Ивановна.
У Марии Павлиновны Пистер отец тоже пропал без вести. И даже не пришла похоронка. Тогда у её матери остались четверо маленьких детей. Не было ни хлеба, ни муки. «Выживали те, у кого были коровы, - рассказывает Мария Павлиновна. - Мы ели в основном старые ядовитые колоски, которые откапывали по весне из земли. А их нужно было варить и запивать молоком. Иначе отравишься. Ещё картошку гнилую ели. Так понемногу выбрались».
Война и плен солдата
К ветерану войны Исламу Гарифзяновичу Зарипову в село Солоуха мы едем из Пировского, когда на улице уже начинает смеркаться. Дорога сильно разбита. Поэтому автобус поворачивает назад. Часть команды добирается до села на «Газели».
Долина смерти
Ислам Гарифзянович встречает нас на крыльце деревянного дома. Просит всех пройти внутрь. Там нас ждёт и его жена - труженица тыла Гульбика Газизяновна Зарипова. Бабай и абика (дедушка и бабушка (татар.) - Прим. автора) вместе прожили 65 лет. Родили четверых детей. Говорят, что хоть и много на их долю трудностей выпало, но прожили они хорошую жизнь.
Прежде чем начать свой рассказ, ветеран даёт нам энциклопедию, просит прочитать обведённое карандашом. А там про 2-ю ударную армию и Мясной Бор. Понимаем, что на долю солдата выпало побывать в одной из самых страшных мясорубок той войны. Эта страница истории больше известна как разгром и предательство генерала Власова. До сих пор нет однозначной точки зрения, кто виноват в том провале. Понятно одно: солдаты сражались из последних сил, голодные, почти без оружия. Противник несколько раз брал их в кольцо. Они пробивали коридоры, но подкрепления не было, приказа об отступлении тоже… Те места, леса и болота называют долиной смерти: столько там непохороненных погибших осталось. Многие попали в плен.
Про то, как воевал, Зарипов почти не рассказывает. Был контужен, немцы постоянно бомбили и обстреливали, отбиваться было нечем. Говорит в основном про плен. Отрывочно, но с яркими деталями, от которых мороз по коже. Оказалось, что даже родственники многое услышали впервые. Долгое время про плен старались молчать, тем более если он связан с армией Власова.
«Не стал продажной шкурой»
«Летом 1942 года нас, как баранов, немцы гнали. Солдат и гражданских разделили. Думали, по нам огонь откроют. Бог уберёг. Женщины в поселениях нам кричали, чтобы писали свои фамилии и возле дороги бросали. Многие писали. А потом эти женщины из плена выкупали. Я такой случай помню: пришла одна, назвала имя солдата, поплакала, его с ней отпустили».
Сначала пленников держали в лагерях на оккупированной территории. Потом Зарипов попал на границу с Румынией, а дальше в Германию. Говорит, что несколько раз ему предлагали на службу к немцам пойти.
«Комендантом был у нас крымский татарин. Как-то приходит и говорит: кто тут татары, пошли со мной. А я тогда уже нашёл двоих татар - мне с ними хоть общаться можно было, по-русски тогда плохо говорил. Приводит нас к бабаю - на том белая одежда праздничная, борода. И вот он: давайте, мол, на сторону немцев. Мы отказались. Но этот бабай все равно дал нам котелок с мясом: говорит, может, хоть запомните меня… Я запомнил, меня этот котелок тогда спас, голодали мы страшно. В Германии агитация тоже была. Опять татары с нами разговаривали: давайте, говорят, спасайте свои жизни, оружие хоть куда можно поворачивать. Продажную шкуру хотели сделать из меня. Были те, кто соглашался. Один солдат говорил: давай сделаем вид, что мы за них, а потом сбежим. Говорю: никуда ты потом не убежишь… Украинцы, те, кто в предатели ушёл, хуже всего были. Они нас вместе с немцами охраняли. Так немцы не трогают, а те чуть что - шомполами били».
Ислам Гарифзянович рассказывает про женщин, которые прятали для них продукты в тех местах, куда их выгоняли работать, про то, как рыл себе могилу и неделю лежал в ней под охраной. Не забывает он чуть не забившего до смерти кнутом охранника, принявшего его, черноволосого, за еврея…
Освободили пленника в 1945-м советские войска. Весил он тогда 38 кг. Домой вернулся лишь в 1950 году. Говорит, что репрессии НКВД его обошли, оставили ещё служить в армии.
Сейчас Зариповых знают как прославленных пчеловодов. Именно Ислам Гарифзянович поднимал в районе пчеловодство. Свой опыт передаёт молодым. Во дворе у него и по сей день улья стоят. Просто так он нас не отпускает - несёт свою медовуху и усаживает за праздничный стол, угощает татарскими сладостями и домашней конской колбасой.
Этим летом ветерану исполнится 97 лет. Но у него много дат, которые он может считать своим вторым днём рождения: столько раз он был на волосок от смерти. Да и родственники его долго считали погибшим, похоронка приходила.
«Вызываю огонь на себя!» Как вчерашние школьники защищали страну 
В Красноярске подвели итоги акции «Поздравь ветерана с Победой!» 
«Пули сторонились наших солдат». Из Богучан не вернулись 1298 человек