«Однополчане папой называли». Как боец «Птаха» дважды смерть обманул

Десятки вызовов в день, посменный график работы. Для одних он простой водитель скорой помощи, но немногие знают, что перед ними ветеран СВО. Виктор Коновалов, позывной «Птаха», отправился на спецоперацию в числе первых. Как его деды защищали Родину во время Великой Отечественной, так и он встал в строй – добровольцем.

Цыганская кровь и военные корни

Сдержанный, уверенный, с решительным взглядом. За таким как за каменной стеной. Внешне «Птаха» производит впечатление очень спокойного человека. Как же было удивительно узнать, что у этого светло-русого мужчины цыганская кровь!

«Моя мать – цыганка, а отец – военный. И такое бывает! Родился я в Иркутской области. Когда родители разошлись, до семи лет жил в цыганской семье. Хорошо изучил их повадки, манеры. От них унаследовал упёртый характер, всегда стою на своём и добиваюсь поставленной цели. Может, поэтому ещё с юности ко мне привязалось прозвище «Птаха». Это как птенец, делающий первые шаги во взрослую жизнь. На этом сходство заканчивается.

Меня бабушка с дедом по папиной линии в прямом смыс­ле выкрали из табора вместе со старшей сестрой. Цыгане даже разбираться приходили в деревню, но вся улица встала на защиту: оставьте детей. Так и остался с отцом. Воспитывала меня мачеха, в семье родились ещё две сестрёнки и брат. Жили дружно. Дед, Антон Назарович Остапчук, много про войну рассказывал, он родом с Украины.

В детстве всё как сказку воспринимаешь. Сейчас иначе. Нам с братом Игорем дедушка и привил чувство патриотизма, ответственности. Когда пришло время, пошли на службу в армию, и на спецоперацию сами решили идти. А как иначе?» – говорит «Птаха».

«Мама, он меня нашёл!» Письмо дочки погибшего на СВО помогло бойцу выжить Подробнее

Не годен

Сначала на спецоперацию отправился младший брат Игорь, а вот «Птахе» пришлось походить по кабинетам, собирая справки от врачей.

«Планировали вместе по­ехать, но из-за возраста сразу пройти комиссию не смог. Мне 53 года на тот момент было, на здоровье особо не жаловался. А тут началось: то кровь пересдай, то снимок дополнительный сделай. Говорю: там ребят не хватает, а вы меня гоняете по врачам. Среди мобилизованных много с хроническими заболеваниями: астма, варикоз, у кого-то спина больная. А тут есть желание, а тебя зарубают. В итоге пара месяцев борьбы – и добился заветной фразы: «Годен!»

Правда, документы перепутали и отправили в соседнюю с братом часть. Нашу бригаду гвардейской называют, она была создана ещё в конце ВОВ. Прошла огромный путь от Афгана до Чечни, наших бойцов тогда даже «бешеными псами» окрестили за стойкий характер и крутой нрав. Бригада действительно хорошая попалась, все взрослые, 45+. Среди нас 62-летний боец был из Кемеровской области. Его комиссовали по возрасту, а он спустя четыре месяца гражданской жизни не выдержал и вернулся. Вот такие вояки».

Обмануть смерть

Воинское братство – особая тема. Многие бойцы и после службы на долгие годы сохраняют дружбу.

«Со многими до сих пор на связи. Меня молодые однополчане между собой папой называли. Воспитывал их! Молодёжи там труднее, 20-летние пацаны взрослеют на глазах, приоритеты сильно меняются. На уме уже не клубы, а другие ценности. Видел и страх в их глазах. Спрашивают: а что дальше? Говорю: жизни спасаем, но продолжаем работать. Я к смерти по-философски отношусь.

Конечно, страх тоже присутствует, особенно перед атакой. А в бою не до него, мысли на опережение идут. Со страху людям свойственно сбиваться в кучи – здесь так нельзя. Противник не будет тратить снаряд на одного, а вот толпа – хорошая приманка. Поэтому учил бойцов, что нужно расстояние метров семь друг от друга выдерживать, чтобы в случае ранения второй всегда мог прийти на помощь.

О братском плече знаю не понаслышке, мне ребята два раза жизнь спасали. Помню, февраль, пурга, метёт люто. От упавших снарядов в земле остаются воронки, в них земля горячая. Сидим там, над нами вражеский коптер зависает, мы их птичками зовём. Отслеживают, чтобы точечно нанести удар. И тут минометный обстрел, снаряды упали рядом, а один за моей спиной взорвался. Ощущение, как будто кувалдой по голове ударили, а потом пустота. Товарищи Лёха Хакас и Юрка Механ (водитель-механик) рассказывали потом, что сознание потерял. Вот они-то меня и вытащили с поля боя, рискуя своими жизнями.

Второй раз от смерти спасли, когда подорвались на противотанковой мине. Мы за танком шли следом, он прошёл, а мы подорвались. Основной удар пришёлся на салон БМП. Механик-водитель погиб на месте, как в мясорубку попал. Ещё двенадцать бойцов ранило осколками. Мне повезло чуть больше: вылетел из машины, как пробка из бутылки. Мет­ров тридцать пролетел. Атака сорвалась, но хоть живы остались. Так я и получил два своих ранения. Оба с контузией связаны».

Утка в новый год

Сегодня «Птаха» частый гость в школах. Там ветеран СВО рассказывает о боевых буднях бойцов. Признаётся: молодёжь многого не понимает.

«Совсем другое поколение. Я с восьми лет с другом на ночную рыбалку ходил, они же даже костёр развести не могут. Рассказываешь, как там выживают ребята, а для них это что-то нереальное. Особенно когда слышат, что помыться толком не могли.

Помню, стояли под Макеевкой, два месяца оборону держали. Десять суток на позиции, потом дней пять-семь выходных. В местной деревне нас приняли очень дружелюбно, в пустующий дом пустили. Заходим, а там телевизор, холодильник, одежда висит. Хозяева уехали, всё оставив. Мы за порядком следили. Интересно, но там практически нет бань у людей. Кругом чернозём, вечная грязь, а помыться толком негде. Получая гуманитарную помощь, влажным салфеткам были рады.

Решили построить на участке баньку, в ней и мылись. Кроме привычного быта, по борщу с блинами скучал сильно. Домашней едой нас соседи баловали. В основном пожилые люди, помогали им по хозяйству. Они в знак благодарности нам в Новый год утку запекли, салатов наделали. Приятно было. Ребятишкам местным краски, карандаши покупали. Хоть как-то отблагодарить.

Но в деревне тоже не отдыхали, несли караул. Охраняли штаб, военную технику. После выходных опять шли на позицию, всё движение только по ночам. Там быстро темнеет, хоть глаз выколи. Двигаешься на ощупь, фонариком подсветить нельзя: обнаружишь себя. Так до января и прожил, а потом попал в штурмовой отряд. Освоил для себя новые виды оружия, хотя по специальности я водитель крана. Лет пять на нём проработал, а потом восемнадцать – на скорой: четыре дня как водитель, два дня – как санитар».

«Мы не отступим»

«Самые ожесточённые бои идут ближе к Донецку, но и в округе хватает мороки. Тяжело дались бои за деревню Чернопоповка. Две недели за неё воевали, там разрушено всё. У нас авиация, вертолёты, «Катюши», а отодвинуть врага не могли. Только когда на помощь пришли другие подразделения, сдвинули противника. Нелегко пришлось. Конечно, все спрашивают, когда уже наступит мир. Боюсь, что не скоро. Но мы не отступим», – говорит Виктор Владимирович.

После возвращения домой «Птаха» вернулся к мирной жизни. В родном коллективе его встретили как героя.

«Забыть прожитое там не получится. До сих пор снится. Курить много стал. Восстановиться помогает общение с родными, друзьями, коллегами. Отдыхать, правда, совсем не умею. Но в отпуске планирую поехать в деревню: там рыбалка, шашлыки, свежий воздух. Но за ребят переживаю, которые там остались. Не получается не думать об этом. Семья сильно поддерживает. Переживали, когда уходил на спецоперацию. А я знал, что вернусь! Ведь меня ждали жена, двое сыновей и дочка».