В моём роду кавалеристы. Как айтишница переехала в деревню и завела 8 коней

Проработать 13 лет айтишником в крупной компании, жить в городе, а потом бросить всё, завести коней и ходить в походы в глухую тайгу. Это не сюжет сериала, а жизнь обычной сибирячки. Как решиться на кардинальные перемены и стать счастливой, корреспондент krsk.aif.ru узнал у главной героини этой кинематографичной истории.

Душа просилась на волю

Наверное, каждый сибиряк гордится своим краем. Что-то неуловимое тянет нас к природе. Но в современном мире даже в небольшом городе зачастую ты не успеваешь просто пожить. Работа – дом – изредка отпуск. 47-летняя Наталья Малолетова из Шарыпова росла рядом с тайгой. Ходила в лес за ягодами и грибами, а её предки разводили лошадей. Поэтому после 13 лет работы в крупной компании айтишником сидячий образ жизни стал невыносимо тяготить. Гены давали о себе знать. Хотелось бросить всё и уехать в деревню.

«Жила обычной жизнью, как все, – начинает свой рассказ Наталья. – Работа в офисе, пятидневка. Но душа всегда просилась на волю.  В роду у меня есть и кавалеристы, и цыгане, и казаки. Все дальние предки ездили верхом. Помню, я в три года уже просила коня».

Мечту свою Наталья исполнила. Но только в 29 лет.

«Ещё будучи наёмным работником, купила первого коня, чтобы кататься по выходным, держать себя в тонусе. Это была Машенька – простая колхозная лошадка. Я просто села и поехала… Правда, одной ездить было скучно, и я взяла вторую лошадку. А после второй появилась третья, и так далее (Улыбается). Они жили за городом у брата. В то же время появился интерес к конным походам в лес. Тайгу я люблю с детства. Бабушка с дедушкой держали прямо в тайге пасеку. Так что ещё одна моя мечта – быть ближе к природе – исполнилась».

Знаменитая наездница о советских рекордах и возрождении русской тройки Подробнее

Переосмысление ценностей

Быстро притянулись единомышленники, и Наталья стала проводить туры по сибирской тайге на лошадях. После перестройки они с компаньоном Николаем Линюшиным стали первыми, кто в Красноярском крае стал водить людей в конные походы. В то время начинало зарождаться это же направление на Алтае, но там его развивало государство. В Шарыпове же Наталья и её соратник всё организовывали своими силами.

«Брала отпуск, отгулы и шла в поход, от трёх дней до двух недель. Люди были со всей России. Специально ради сибирского экстрима приезжали даже англичане, французы, мексиканцы. Они были потрясены нашей тайгой, никогда не видели таких мест.

Тогда табун доходил до 70 голов. Разрабатывали маршруты с нуля. Хочу отметить, что без Николая ничего бы не получилось, он очень хорошо умеет ориентироваться в тайге. Сейчас он уже отошёл от дел.

В наших краях в тайге нет ни троп, ни дорог. Самый интересный путь длился 15 дней, расстояние – 350 км. Четыре года искали путь до Семиозерья, что за Ивановскими озёрами. Объявляли тур «Иван Сусанин», набирали туристов, но предупреждали: дорогу не знаем. Так люди не боялись, а наоборот с большим интересом шли! По сплошным скалам, болотам. Это так увлекает, когда идёшь по дороге и знаешь, что ты первый, кто ступает на эту землю. В итоге за четыре года походов мы нашли путь через лес на Кузнецкий Алатау, до Семиозерья».

К слову, даже часовые прогулки у туристов вызывают эйфорию. Почти каждый возвращается и благодарит за то, что Наталья открыла человеку мир дикой природы. А в долгие походы группа всегда идёт со специальным снаряжением. Людям обязательно объясняют, как вести себя в лесу. Не один раз приходилось встречать медведей и других диких зверей. Но всё заканчивалось благополучно.

«Очень опасно идти одному, не имея определённых знаний. А для меня тайга как дом родной, всё понимаю интуитивно. Люди из похода возвращаются воодушевлённые, происходит переосмысление. Проходит культ денег. Ведь всё своё у нас с собой. Наш дом – палатка, еда – в сумке. Едем на коне, любуемся окружающим миром. Многие после наших туров меняют жизнь, увольняются, переезжают».

Окончательно решив, что ей не место среди бетонных изваяний, Наталья переехала за город. Завела конное хозяйство. Дом они строили с Николаем. Помимо коней пять собак и четыре кошки. Неподалёку протекает небольшая речка Инзиюл, что впадает в Базыр. Вокруг живописные хребты, за которыми видно гору Каратаг и посёлок Горячегорск. Он расположился в горах, словно альпийская деревушка.

«Родные всегда поддерживают, помогают. Сейчас мои брат и сестра тут же, на Инзиюле, пасеку завели, преемственность такая. Брат и с конями мне много помогает».

 Кони – как дети

Люди открыли для себя Турцию, Таиланд, многим стал нужен комфортный отдых по путёвке. Поэтому в походы стали ходить меньше, только на два дня максимум.

«Если появится прежний интерес, то я с удовольствием возобновлю долгие походы, – с увлечением говорит Наталья. – А пока много коней трудно содержать. Даже конюха непьющего не найти. Сейчас держим восемь лошадей. Джой – первый жеребёнок, который родился у наших прежних лошадок; Ветер – самый востребованный конь, послушный, ответственный; Алтын – старший, уже на пенсии; спокойный, любящий людей и покушать – Топаз; Изумруд, Орлик, Арлекин. И конь со сложной судьбой – Партизан. Когда ему было 1,5 года, его пытались застрелить. Табун ходил в Сартачуле в полях. Неизвестно, кто выстрелил коню в челюсть. Слава богу, у него были молочные зубы, удалось спасти. Долгое время игнорировал всех, кроме меня. А в прошлом году произошёл какой-то переломный момент, он простил людей. Теперь спокойно катает приезжих.

Терять лошадей очень тяжело. Они на третьем месте по интеллекту после обезьян и слонов. Даже умнее собак. Правда, держатся на расстоянии. Если для собаки ты бог, то для коня – нет. Ты должен заслужить его доверие. При этом надо давать понять копытным, что они подчинённые, чтобы слушались. Человек должен быть родителем».

Лечебная езда

В ходе конных прогулок Наталья стала замечать, что люди, которые жаловались на проблемы со здоровьем, после похода чувствовали себя лучше. У кого-то проходила боль в позвоночнике, у кого-то суставы переставало ломить. Тогда пришла идея помогать детям и инвалидам.

«Я и реабилитолог из Шарыпова познакомились с иппотерапией, прошли курсы. Администрация города помог­ла сделать открытый манеж, помогало также шарыповское общество инвалидов. Работали с ребятишками из глядинского психоневрологического интерната и с другими детьми-инвалидами. Лошади вызывали не только положительные эмоции, помогали стать увереннее и менее тревожными, но и развивали тело, делали его сильнее.

Но пока проект пришлось поставить на паузу. Дело в том, что для иппотерапии подходит далеко не каждый конь. Во-первых, животному должно исполниться шесть лет, во-вторых, оно должно быть эмоционально очень сильным. Особенных детей, людей с ментальными проблемами лошади тонко чувствуют: они эмпаты. Если мне было тяжело после часа работы с таким человеком, то конь тратит ещё больше энергии. Плюс нагрузка на позвоночник, потому что иппотерапия проводится без седла.

У нас был конь Игрун, который идеально подходил по всем параметрам. Он был удивительнейшим из коней, можно было ему доверить хоть кого. Но он заболел раком и умер. А нынешние либо не подходят по некоторым параметрам, либо ещё молоды».