«У мамы не бывает выходных, больничных, отпускных и воскресенья…» А если детей в семье 5, 9, 28? И большинство из них приёмные? Многодетная красноярская мама Вера Бутяева говорит, что воспитывать детей непросто, но если чувствуешь в себе призвание, то всё по силам.
Хотели дочку…
У Веры и Алексея Бутяевых 28 детей, 15 из них уже выросли и строят свою жизнь, четверо приобретают профессию, девять младших пока нуждаются в родительской заботе. А началось всё 30 лет назад, на закате Советского Союза. У них подрастали трое своих сыновей. Весной 1990 года по телевидению шёл телемарафон Российского детского фонда, где рассказывали про семейные детские дома. Супруги задумались: а смогли бы они взять себе сирот? И решили: почему бы и нет?
Однажды Вере Фёдоровне попалась в руки газета, в которой рассказывалось о двух брошенных девочках: старшая, как и их первенец Серёжа, осенью должна была идти в школу. «Я показала заметку мужу, он прочёл, молча встал и ушёл. А когда вернулся, сказал: «Давай съездим, посмотрим». Алексей Алексеевич всегда мечтал о дочке, а тут сразу две. Мы тогда не знали, что у девочек есть ещё и младший братик. Но там, где пятеро, там и шестеро», – рассказывает женщина.
Детей им отдали быстро. Бутяевы сразу подали документы на оформление статуса семейного детского дома. Вера Фёдоровна, пока бегала с бумажками в опеку, встретила свою знакомую. Та рассказала, что у одной девочки, ей 13 лет, недавно умерли мама и бабушка, она осталась сиротой. Женщина сразу решила: возьмёт и её к себе. Но сомневалась, пойдёт ли девочка, которая была единственным ребёнком в семье, туда, где столько малышей. Но Оля с радостью согласилась. А через полгода в семью пришли ещё двое, потом ещё и ещё…
«Когда дети приходили в наш дом, все с первого дня называли нас мамой и папой, только единицы привыкали к нам, но не больше недели, легко вливались в семью, словно тут и родились. Мы и сами никогда не делили их на своих и чужих», – говорит многодетная мама. А на вопрос, как это удавалось, пожимает плечами: «Наверное, характер такой. Мне в радость возиться с ребятишками. Они все мои, живут дружно, помогают друг другу, мне по дому, у каждого есть обязанности. Стараюсь увидеть, кому что больше нравится: одни на кухне помогают, другие в квартире убирают, кто-то с малышами, мальчишки – отцу по хозяйству».
Потом Вера Фёдоровна родила ещё двух дочерей. Говорит, что Господь послал им их в благодарность за то, что обогрели сирот и не побоялись взять за них ответственность.
Тяжёлое решение
Если посмотреть на будни семьи со стороны, кажется, что всё хорошо: живут, радуются, растят детей. Но без проблем не бывает. В первую очередь расстраивает Бутяевых отношение людей и государства к таким семьям. Статус семейного детского дома убрали, потому что для этого нужно отдельно стоящее здание, а у них квартира. Со сменой статуса урезали и финансирование, зато проверок стало больше.
«Понимаю, дети «государственные» – следить надо. Но неприятно, когда тебе везде тычут: вы получаете пособие. А как иначе нам двоим прокормить такую ораву? Работаем на детей, я и бухгалтер, и экономист, и медсестра, и врач, если нужно, повар, прачка, няня и педагог по всем программам и предметам с 1-го по 11-й класс, особенно когда дети начали удалённо учиться. Работаем 24 часа в сутки 7 дней в неделю, а получаем за это 25 тыс. рублей: пособие на детей чуть выше прожиточного минимума. Эти деньги можно потратить только на питание, одежду и обувь, а дети ещё и развлечься хотят, и дополнительное образование получить… Выкручиваемся. Обидно, когда на праздник приёмных семей приглашают только приёмных детей, подарки выделяют только им. Почему у государства такое отношение? Мы же в семье их не делим».
С воспитанием, как в любой семье, проблемы тоже бывают. С родными не всегда просто, а когда у тебя столько приёмных, из разных семей, родители которых пили, принимали наркотики, вели асоциальный образ жизни, а потом отказывались от детей...
«Мы старались взять в семью маленьких детей, чтобы была возможность скорректировать характер, привычки. Таня и Юра к нам пришли уже подростками, причём попросились сами…»
Несколько бутяевских ребятишек попали в инфекционную больницу: отдыхая в детском лагере, заразились дизентерией. Во время очередного визита Вера Фёдоровна заметила в окне девочку-подростка, которая была одета в детскую коротенькую маечку и подпоясана пелёнкой. Выяснилось, что она из детского дома, и ей не принесли сменной одежды. На следующий день женщина передала бельё и халатик. А когда детей должны были выписывать, девочка сунула в руку Вере Фёдоровне записку, в которой просила забрать их с братом к себе.
«Мы к этому не были готовы, предложили им сначала погостить у нас на каникулах. Дети сразу влились в семью, и когда две недели подошли к концу, не хотели возвращаться в детский дом. Мы их уговорили, что будем забирать на выходные, каникулы, а сами думали к ним приглядеться: справимся ли с такими большими? Но когда ребята вернулись в детский дом, устроили бунт. Мы решили их забрать. Нас отговаривали, пугали, что дети бегучие, коррекционный интернат…»
Ни за одного ребёнка мне не стыдно. Как бы трудно ни было, ни о чём не жалею. В материнстве я нашла своё призвание.
Поначалу всё было прекрасно, дети изменились, хорошо учились, дома было ладно. Где-то через год с ними стала общаться их старшая сестра, которая настраивала против приёмных родителей, упрекала в том, что предали родных и чужих называют мамой и папой. Таня защищала: мол, не могут их звать по-другому, ведь заботятся, как о родных… Но вода и камень точит…
«Мы тоже не сразу поняли, почему Таня с Юрой гулять не ходили: все на улицу, а они в доме сидят. Потом поняли: они боялись сорваться и убежать…»
Так и случилось, брат с сестрой увлеклись компьютерными играми в клубах. Юра начал подрабатывать на заправке, чтобы оплачивать сеансы в клубах, потом из дома стали пропадать деньги, а вместе с ними и дети.
«Мы их разыскивали с полицией в разных городах края. Нас начали водить на комиссии, выписывали штрафы, давили на нас, что мы не справляемся. Это как так, с семнадцатью справляемся, с двумя нет? Семья начала распадаться, другие дети возмущались, почему мы занимаемся только этими. Никакие увещевания на Таню и Юру не действовали. Тогда мы приняли самое тяжёлое решение: вернуть детей обратно ради сохранения семьи».
Только потом, спустя несколько лет, брат и сестра скажут за этот урок спасибо. Они поняли, что потеряли, и постарались исправиться, приезжали в гости. Говорили, как хорошо им жилось эти три года в семье, столько любви и заботы они больше нигде не получали. У Юры несколько лет назад обнаружилась болезнь, он скончался. Таня и сейчас навещает Бутяевых, по-прежнему зовёт их мамой и папой, привозит внука.
«А папа где?»
Сегодня у Бутяевых уже 11 внуков, причём две приёмные дочки пошли по стопам родителей и тоже взяли в семью малышей из детского дома.
«Теперь пусть наши дети продолжают начатое нами дело. Нам надо ещё маленьких на ноги поставить. Пусть они не будут иметь высшего образования, но ведь кому-то надо руками работать. Все наши взрослые дети имеют профессию, ни за одного из них мне не стыдно. Как бы трудно ни было, ни о чём не жалею. В материнстве я нашла своё призвание».
Но Вера Бутяева всегда говорит, что никогда не справилась бы, да и не решилась бы на такой шаг, не будь рядом надёжного мужа, который стал настоящим отцом для всех ребятишек.
«Я не делаю ни шага, не посоветовавшись с мужем. Как и он без меня. Алексей Алексеевич всегда рассчитывал только на свои силы, работал на двух-трёх работах, поэтому мы даже в самые тяжёлые дни не голодали. В нашем обществе принято чаще говорить о матери. А папа-то где? Без отца нет полноценной семьи. Он фундамент, который держит всех. А мама – свет, показывающий дорогу детям, чтобы не свернули с верного пути…»
Красноярские следователи назвали возможную причину гибели многодетной семьи 
Красноярка продала новорожденного за 25 тысяч рублей 
Красноярке дали 9 лет за убийство годовалой дочери