В Красноярском крае идут съемки восьмисерийного фильма о золотой лихорадке в Енисейской губернии, которая началась в тридцатых годах XIX века. Сюжет фильма пока держат в секрете, известно лишь, что это будет детектив, в котором найдется место и любовной линии.
Как золотую лихорадку в Сибири представляют киношники, узнаем в конце 2022 года - премьеру обещают к декабрю. А пока расскажем, как золото на Енисее добывали в реальности. Интересного в жизни точно было не меньше, чем обещают на экране.
О том, как «лихорадило» Сибирь на самом деле, рассказал кандидат исторических наук, доцент Василий Буланков.
Упасть на дно
Татьяна Фирсова: Василий Валерьевич, почему принято больше говорить о золотой лихорадке на Аляске, а не в Сибири? Открытия месторождений золота в Енисейской губернии были менее значительными?
Василий Буланков: Несмотря на то что это выражение не так часто применяют к нашим краям, золотая лихорадка в Сибири была самой настоящей. В Енисейской губернии добывали в отдельные годы до 90% всего российского золота. Другое дело, что на Аляске или в Австралии золото добывали старатели. В России этот процесс регламентировался законодательством более жёстко, поэтому в Енисейской губернии сразу появились золотопромышленные компании. Первым, кто получил разрешение на поиск и добычу золота в Минусинском округе в 1828 году, стал кунгурский купец первой гильдии из Пермского края Павел Кузнецов. Через пять лет, в 1833 году, другой русский купец первой гильдии Ефим Кузнецов обнаружил золото на Малой Енгозе и приступил к разработке месторождений. Следом началась добыча в Ачинском, Енисейском, Канском и Нижнеудинском округах.
– Интересно было бы окунуться в то время и посмотреть, как это происходило.
– Давайте попробуем. Пик золотодобычи пришёлся на 40–50-е годы XIX столетия, объёмы тогда доходили до 4 тыс. пудов в год. Золотопромышленных компаний было очень много – около тысячи. На начало шестидесятых годов в губернии было зарегистрировано более 140 приисков. И это в условиях резкого спада уровня золотодобычи. В отрасли, по официальным данным, было занято от 20 тыс. до 30 тыс. рабочих. В тайге в основном трудилось не местное население, а выходцы из Тобольской, Томской губерний, из европейской России. Даже для небогатых приангарских крестьян пойти работать на прииск значило упасть на самое социальное дно. Работать на прииски шли в самом крайнем случае. Местным проще было, условно говоря, привезти бочку спирта и заработать на этом 200 рублей, чем за эти деньги горбатиться полгода с лопатой и кайлом.
В своём подавляющем большинстве золотопромышленниками были в 40–60-е годы дворяне, чиновники, купцы из европейской части страны. Так как затраты на организацию производства требовались большие, местные купцы были очень осторожными, в первые ряды не лезли. Они понимали: чтобы начать золотодобычу, которая, кстати, по тем временам могла приносить баснословную прибыль в 300–400%, необходимо было нанять рабочих, дать им задаток, обеспечить каким-никаким жильём, инструментом, пусть и примитивным, заготовить продовольствие.
Красноярское купечество и вовсе было слабее, чем енисейское, поэтому предпочитало зарабатывать на поставках продовольствия, продаже спирта, оказывать транспортные услуги. Внедрились в золотодобывающую промышленность они лишь в шестидесятых годах, когда интерес со стороны столичных предпринимателей упал. Это такие купцы, как Кытмановы, Дементьевы, Востротины, Фунтасовы, Худоноговы. Несмотря на то что золота было ещё много и добывали его порядка 1300–1600 пудов в год, прииски постепенно истощались. По разным источникам, объём добычи золота в шестидесятых годах по сравнению с сороковыми сократился в шесть раз.
«Император всея тайги»
– Историки утверждают, что условия труда были просто каторжными.
– Судите сами. Плохая вода, скудная еда, которую приходилось покупать в хозяйских лавках, таёжный гнус, постоянная сырость. Подъём в пять утра, двенадцатичасовой рабочий день, как тогда говорили, «на чай» – два часа. Это при условии выполнения нормы, в противном случае старатели продолжали работать. На приисках использовался ручной труд, добыча велась кайлом, ломом и лопатой. Мыли золото в ледяной воде с помощью лотков или бутар. На деревянных тачках вывозили грунт. Обувь и одежду покупали сами, опять же в лавках хозяина, где порой втридорога продавали всякую рвань.
Кроме того, действовала жестокая система штрафов: за опоздание – три рубля в день. Старатели платили за порчу инструментов, заболел – сиди за свой счёт. За сезон с мая по сентябрь рабочие зарабатывали от 100 до 200 рублей. Поэтому на такие условия соглашались полууголовные и маргинальные элементы, криминал процветал. Один из ярких примеров – когда на Спасо-Преображенском прииске два старателя нашли самородок весом 31,57 кг и назвали его из-за сходства «Бычья голова».
Рабочие спрятали находку и ушли на неделю в запой. Один из мужчин всё же рассказал о камне жене, та разболтала тайну. Золото изъяли, однако владелец прииска не стал наказывать старателей и даже заплатил каждому по 2 тыс. рублей. По тем временам очень большие деньги.
– Как золотопромышленники распоряжались свалившимся на них богатством? Некоторые довольно быстро становились толстосумами.
– Огромные деньги, которые зарабатывались на добыче и продаже золота, владельцы приисков, жившие в Москве и Петербурге, увозили туда, а местные просто спускали их в кутежах и попойках. Тратили, можно сказать, на престижное потребление. Сохранились сведения о том, что нувориши выписывали из Франции шампанское, бархатом устилали дорогу, заказывали визитные карточки. Миллионер Машаров отправлял в прачечную Парижа нижнее бельё, из чистого золота изготовил для себя пятикилограммовую медаль с надписью «Гаврила Машаров – император всея тайги».
Сохранились воспоминания и о кутежах братьев Мясниковых, которые летом на санях отправлялись в церковь по дороге, специально отсыпанной солью. В Енисейске с населением 7 тыс. жителей было 300 кабаков. Пьянствовали в фантасмагорических масштабах, причём не только те, кто ворочал миллионами, но и простые работяги, спуская все заработанные деньги. После окончания сезона их уже поджидали питейные заведения и удовольствия, которые предлагали купцы. Енисейск в то время называли городом «тысячи и одной ночи», потому что публичных домов там было в двадцать раз больше, чем в Красноярске.
К слову, власть пыталась бороться с этими явлениями. Пробовали выдавать старателям на руки часть заработанных денег, остальные выплачивать дома. Схема не прижилась из-за недовольства рабочих, да и купцы, которые теряли доход, были против.
Купцы-меценаты
– А были у золотой лихорадки положительные стороны?
– При всех перечисленных минусах позитивное влияние, конечно, было. Оживился внутренний рынок, вырос спрос на продовольствие и хлеб, тем самым крестьяне получали прибыль. Из Хакасско-Минусинской котловины перегоняли лошадей, их использовали как тягловую силу, крупнорогатый скот – на забой.
Нельзя сказать, что местное купечество все поголовно были пьяницами и самодурами. Многое сделали для развития Красноярска и Енисейска купцы Дементьевы, Востротины, Баландины. Основатель династии Кытмановых Пётр Михайлович построил здание училища в селе Анциферовском Енисейского округа, его сын Игнатий – здание мужской гимназии, сейчас это школа № 1 в Енисейске. Жертвовал на реставрацию енисейских храмов, детских приютов. Второй сын Александр стал одним из основателей городского музея, которым безвозмездно заведовал более 20 лет. Средства благотворителей шли на поддержку образования, организацию медицинской помощи, благоустройство, общедоступные библиотеки и многое другое.
– Почему об этом интересном периоде истории Сибири мало знают?
– Это в большей степени зависит от интереса общества к истории вообще. Вспомним 1980-е – начало 1990-х годов, переломный для нашей страны период, когда интерес к истории, особенно ХХ века, прямо зашкаливал. Сейчас дореволюционная эпоха интересует сравнительно немногих.
Недавно у меня состоялся разговор с молодыми людьми, которые работают в автомастерской. Узнав, что я историк, они удивились: что это за профессия и кому нужно прошлое? Надо жить настоящим, здесь и сейчас, сказали ребята. Мои робкие замечания о том, что если из сферы наших интересов исключить всё, что не связано с материальным производством и потреблением: историю, литературу, музыку, театр, – в итоге вместо человека мы получим желудок на ножках, особого отклика не нашли. Поэтому такие даты, как 400-летие Енисейска, предстоящее 400-летие Красноярска, 200-летие Енисейской губернии – очень хороший повод обратиться к нашему прошлому, осознать, кем были, что сделали, к чему стремились наши предки. И период золотой лихорадки, который дал толчок развитию края, – важная составляющая нашей общей истории, которую нужно знать.
Жёсткая ревизия Сперанского. Как 200 лет территорию Сибири кроили и резали 
«Красноярская шатость». Как отправляли воевод в мятежную столицу Сибири 
Непокорная земля. Почему русские 100 лет осваивали Енисейскую губернию 
Сибирские жены. Как декабристы создавали семьи в ссылке