В последние годы хищники перестали избегать людей — только в Красноярском крае за весну и полтора месяца лета насчитали более десятка встреч с медведями.
А в некоторых местах косолапые настолько освоились, что попрошайничают вдоль трасс и не стесняются позировать — как медведь на дороге к Северо-Енисейскому.
Специалисты отмечают, что хищников привлекает запах лакомств. Как объяснила биолог-охотовед Татьяна Десятова, единожды попробовав булочку, медведь будет её чувствовать и, что самое опасное, искать за многие километры.
Страха больше нет
Активничали косолапые в Иркутской области: хищник заходил в жилой двор в Усть-Илимске, а также в Ульяновской, Ленинградской, Мурманской областях и в Республике Бурятия.
В Хабаровском крае дикие территории начали обследовать с беспилотников, чтобы отслеживать амурских тигров, а во Владивостоке тигр растерзал в тайге депутата. Кандидат биологических наук, доцент СФУ Марина Гвиниашвили объясняет, что тигры, как и любые кошачьи, — территориальные животные, и любой визит на их территорию обернётся серьёзными проблемами.
Как рассказал проректор Сибирского федерального университета и эксперт первого климатического НОЦ «Енисейская Сибирь» Сергей Верховец, лесные пожары, засуха и сокращение кормовой базы подталкивают хищников всё ближе к людям. И не только медведей. В Эвенкийском районе нашествие волков, уничтожающих маралов и косуль. И остановить хищников в сложившихся реалиях практически невозможно.
«С 2010-х годов изменилось законодательство: находиться в лесу с оружием вне охотничьего сезона запрещено. Так власти борются с браконьерством, перекрывают каналы вывоза трофеев. То есть даже отпугнуть хищника выстрелом в воздух нельзя, только охотничьим сигналом, которого те же медведи практически не боятся. Это же генетика: если медведица не боится машин и человека, то и медвежата этого бояться не будут. В этом смысле человек предстаёт для хищника более лакомой добычей: тот же лось может боднуть, а человек без оружия даже убежать не сможет», — рассуждает Сергей Верховец.
Из-за пожаров хищники и их добыча массово мигрируют: в Якутии медведи сдвигаются западнее; когда начинает гореть лес в Красноярском крае, они мигрируют на юг. При этом, как объяснила Марина Гвиниашвили, медведи чётко делят территорию между собой: одному косолапому требуется территория в несколько десятков гектаров.
А количество медведей за последние 40 лет в Сибири увеличилось в 3–4 раза, делить территорию в рамках видовой конкуренции всё сложнее. Поэтому косолапые выходят к людям: там обильная кормовая база в виде мусора, а иногда и добрых водителей, угощающих колбасой и сосисками на трассах. Человек сам увеличивает ареал обитания опасных хищников, которые уже самого человека воспринимают в качестве источника пищи. Во всех смыслах.
Экономически нецелесообразно
Ранее охотникам было выгодно охотиться на медведей: охотнадзор давал неплохие деньги за шкуры и лапы, также скупали трофеи китайцы. Однако в 2010-х годах лавочку прикрыли, и теперь патроны могут обойтись дороже добычи.
На сайте краевого охотнадзора можно купить лицензию на отстрел одного медведя за 3 тыс. рублей (плюс налог 600 рублей), устроить охоту на него можно с 15 апреля по 15 июня и с 1 августа по 31 декабря.
«Медведя действительно стало много. Нынче они всю весну и лето гуляли по Енисейску. Люди в панике, но власть ничего не может поделать. Бюрократию сложно прошибить и новый закон о круглогодичной охоте на медведя принять», — рассказал охотник из Енисейска Леонид Вахрушев.
Не менее опасно
Если волки, медведи и тигры — животные опасные и регулярно попадающие в новости, то хищники поменьше почти незаметны. На северных территориях полярные песцы регулярно приходят попрошайничать к рыбакам, а в самом центре Красноярска, на острове Татышев, вольготно живут целые поколения лисиц. Последние давно привыкли к человеку, даже не стесняются охотиться на сусликов у велодорожек, а иногда и выпрашивать лакомство.
Марина Гвиниашвили отмечает, что такие хищники практически не подлежат подсчёту, при этом несут угрозу не менее страшную, чем медведи и волки, — бешенство.
«Вирус бешенства очень быстро распространяется, у зверя остается одна главная функция — кого-нибудь укусить, чтобы передать заразу. Вирус также попадает с мочой и фекалиями в окружающую среду. Псовые самые активные растространители. У лисиц на острове Татышев сработал адаптивный механизм — они за поколения привыкли к людям — но если дикий зверь появляется в непривычном ареале, то это дурной знак. Потерявшийся страх перед человеком — самый верный признак вируса. Причем в зависимости от крепости организма, вирус может протекать в долгой форме, то есть зараженное животное на первых этапах может не проявлять типичных признаков бешенства», — рассказала Марина Гвиниашвили.
Другой антропогенный (человеческий) фактор — это одичавшие собаки, выкинутые или оставленные на дачах. В современных реалиях стаи собак принимают катастрофические масштабы: как прямые нападения на людей, так и охота за дичью.
«Недавно на кафедре подсчитывали ущерб от собак в нацпарке "Столбы" за год — он исчисляется десятками убитых косуль и маралов. То есть собаки у нас свободно себя чувствуют как рядом с человеком, так и в дикой местности. И таким образом они снижают кормовую базу у лесных хищников, и те, в свою очередь, выходят в поисках еды ближе к людям хотят они этого или нет. В этом вопросе у меня сантиментов нет — одичавших собак нужно однозначно истреблять, иначе проблема приобретет еще более серьезные масштабы», — прокомментировала Марина Гвиниашвили.
Подписывайтесь на АиФ в  MAX
|
«Он там поселился». Под Красноярском водители фур засняли «медведя-модель» 
«Смотрю – забор ломает». В Сибири медведи пугают людей и заходят в магазины 
«Он плакал, а мать металась». Сибирячка, рискуя жизнью, спасала медвежат 
Не только молитвой. Как отшельница Агафья Лыкова отпугивает медведей