Жить и помнить. Сын никогда не видел отца

Дети войны. Даже если над их головами не гудели вражеские самолёты, не сыпались бомбы и не свистели пули, на их долю выпали суровые испытания. Война догнала их – голодом, холодом, смертью родителей. И всё же для ребят военной поры это было детство – пусть трудное, но с надеждой на будущее.

Маленький Юра Веренцов родился в 1942 году и никогда не видел своего погибшего на фронте отца, не осталось ни единой фотографии. Его братскую могилу Юрий Иванович нашёл лишь спустя семь десятилетий после Победы.

Две похоронки в одну неделю

Отец Юрия, молодой тракторист Иван Васильев, уходя в 1941 году на фронт, ещё не знал, что его любимая жена Наталья ждёт ребёнка. До войны он работал в колхозе в Коломенской области, где жили родители. Они проводили на фронт двух своих сыновей – Ивана и Николая. Иван попал в разведку, был старшиной роты. Возможно, молодой боец успел получить письмо родных, где ему сообщили о рождении сына: Юра появился на свет 10 марта 1942 года. Николай воевал на Западном фронте. А в феврале 1943-го, в одну неделю, словно чёрные вороны беды, в семью прилетели сразу две похоронки. Оба брата, Иван и Николай, погибли, защищая Родину от фашистских захватчиков. Иван пал смертью храбрых под Ленинградом. Похоронили его в братской могиле. Долгие годы близкие не знали, где именно она находится.

На деревню к дедушке

Мама Юры, Наталья, ещё до войны устроилась на Коломенский паровозостроительный завод. Приписала себе год для этого. Как и все советские люди, не жалела себя, работала днями и ночами: всё для фронта, всё для Победы.

Перебивались без своего угла. Мать с сыном ютились у сестры, а у той было пятеро детей. Отдушиной для мальчика были поездки в деревню, к родителям отца. Летом мать отправляла Юру туда на пароходе по Оке. Бабушка и дед в единственном внуке души не чаяли. Дед был пчеловодом, летом у него ульи гудели от пчёл. Мальчик учился пчеловодству и помогал встречать коров, Майку и Белянку, когда стадо возвращалось в деревню. На всю жизнь он запомнил доброту бабушки и деда.

«Довески» на радость

Отгремели залпы Победы. Мама снова вышла замуж, у Юры появился отчим. Жили, как все, небогато, но с верой в светлое будущее.

Хлеб давали по карточкам: на месяц выдавалась жёлтая бумажная «простыня», а в ней «окошечки». Берегли их люди, как зеницу ока: не дай бог потерять. На одну карточку давали полбуханки хлеба – граммов четыреста. Юре с карточками доверяли ходить за хлебом в магазин.

«Все думали, что я умру». Двухлетняя Таня чудом пережила блокаду Ленинграда Подробнее

«Продавцы иногда, отоваривая карточки, давали мне дополнительные кусочки хлеба – «довески», – рассказывает Юрий Веренцов. – Как же я был рад такому «довеску»!»

Одевали детвору после войны более чем скромно, игрушек дорогих не было. Никаких тебе гаджетов, как в наши дни. Зато ребятня самозабвенно гоняла мяч в школьном дворе, а булочки за 20 копеек в школьном буфете казались лучшим в мире лакомством.

Воспитание по Макаренко

Юре было 14 лет, когда в результате несчастного случая трагически погибла мама. Подросток остался сиротой. Представители органов опеки предложили ему выбор: остаться в семье, где ещё пятеро детей, или воспитываться в детском доме. Юноша выбрал детдом, и это определило его дальнейшую счастливую судьбу.

Директором Клемёновского детского дома Егорьевского района Московской области был Семён Калабалин – неординарный человек, талантливый педагог, последователь Антона Макаренко – знаменитого автора книги «Педагогическая поэма». Кстати, именно Калабалин стал прототипом одного из главных героев книги – Семёна Карабанова. Семён Афанасьевич и его супруга Галина Константиновна воспитывали ребят-сирот, трудных подростков в духе Макаренко – с верой в человека и личным примером. Детдомовскую жизнь Калабалины заполнили полезными делами – учёбой, дежурствами, заданиями, поручениями, а главное – трудом. Воспитанники работали в поле, подсобном хозяйстве, на распилке дров, на уборке овощей, поддерживали чистоту и порядок на территории и даже сами солили капусту. Если предстояло особо трудное задание, Калабалин выступал с письменным обращением к воспитанникам: «Есть дело для настоящих мужчин!» Желающих было так много, что отбор шёл на конкурсной основе.

«Мы, детдомовцы, учились в сельской школе, и нас ставили деревенским детям в пример: всегда в опрятной, чистой, выглаженной одежде, подтянутые, дисциплинированные, – вспоминает Юрий Иванович. – Проснулся утром – заправь кровать так, чтобы ни одной «морщинки». Зимой и летом – бегом к колодцу, умываться студёной водой. Меня выбрали секретарём совета командиров. Я писал приказы, которые зачитывались перед ужином в столовой. В этих приказах назначались дежурные воспитатели и воспитанники, бригады по заготовке воды и дров в столовую, мы поздравляли с днём рождения и так далее. Так с юных лет нас приучили к самостоятельности и ответственности».

Профессия – атомщик

В 16 лет Юрий получил паспорт и поступил в Воскресенское ремесленное училище на химика. Окончил училище в 1960 году и был направлен в Челябинск-40, на химкомбинат «Маяк». Так и пришёл в атомную отрасль, на всю жизнь.

Молодой аппаратчик химического производства проработал на «Маяке» три года и одну неделю. А затем произошло знаковое событие: в Челябинск-40 приехал Иван Кокорин, будущий директор Горно-химического комбината, за кадрами для молодого атомного предприятия в закрытом городе Красноярск-26.

«Я узнал, что идёт набор на предприятие в Сибири, случайно, – продолжает вспоминать Юрий Веренцов. – Однажды отработал в ночную смену, а возвращаясь, заснул в автобусе и проехал свою остановку. Открыл глаза, когда приехал к заводоуправлению. Вышел, а на двери висит объявление о наборе на работу на ГХК. А почему бы не поехать в Сибирь? И я принял решение, о котором никогда не жалел».

Её закалила сталь. Завода, на котором она проработала всю жизнь, уже нет Подробнее

На новом месте Юрий Иванович окунулся в водоворот стройки: на комбинате создавался горнорудный завод (впоследствии радиохимический завод). Веренцов работал куратором, принимал работы от военных и граж­данских строителей. Затем участвовал в пуске радиохимического производства, благодаря которому страна получила долгожданный оружейный плутоний – «начинку для атомных бомб». Это сыграло решающую роль в ядерном паритете СССР и США, сохранив мирное небо над нашей страной. Словом, Юрий Веренцов – один из тех, кто «ковал ядерный щит Отчизны». Работал аппаратчиком, а затем оператором химического производства. На комбинате без малого сорок лет.

В Железногорске, ставшем родным, Юрий Иванович нашёл своё счастье. С супругой Людмилой он вместе уже 46 лет. Его знают в городе как кавээнщика и поэта.

Свеча памяти

Жизнь сложилась, но думы о погибшем отце долгие годы не давали Юрию Веренцову покоя. Он взялся за поиск братской могилы, где похоронен Иван Васильев. Пять лет назад архив города Подольска рассекретил документы времён Великой Отечественной войны. Это позволило выйти на след. Оказалось, даже имени погибшего бойца не было на братской могиле. Дочь Наталья съездила в Кировский район Ленинградской области и добилась перезахоронения праха своего деда и увековечения его имени на гранитной плите. Побывали на мемориале и Юрий Иванович с супругой.

«В годы блокады советские войска, в которых воевал мой отец, не позволили фашистам вторгнуться в Ленинград, приняли удар на себя, – говорит он. – Погиб отец на Синявинских высотах. Сколько же наших воинов там полегло… В тех боях, защищая Ленинград и родную землю, пали более 350 тыс. человек. В окрестностях посёлка на месте встречи воинов двух фронтов установлен памятник и монумент в честь участников штурма Синявинских высот. На братских могилах советских воинов, погибших в боях, – гранитные плиты с фамилиями и именами. И среди них – мой отец Васильев Иван Михайлович… Мы с женой зажгли свечу памяти, и вот только тогда отлегло, отпустило то, что мучило меня все эти годы. Пока мы помним, мы живём».