Голод, холод, страх… Всё это пришлось пережить в детстве жителям блокадного Ленинграда. Они до сих пор вздрагивают от громких хлопков и никогда не выбрасывают хлеб, потому что знают ему цену. А встречаясь с молодыми, желают только одного – мира.
8 сентября волонтёры международного проекта «Слово Победителя. Блокада» создадут самый большой электронный архив семейных документов. В него войдут материалы о ветеранах: фотографии, видеовоспоминания, письма и личные истории, связанные с блокадой Ленинграда. К проекту присоединились красноярские активисты движения «Волонтёры Победы». Поддержала акцию и газета «АиФ на Енисее». Волонтёры и журналисты записали первые истории для архива.
Длинный путь домой
22 июня 1941 года, в солнечный воскресный день, трёхлетняя Нина вместе с родителями и старшим братом Гришей стояла в очереди за билетами в парк на Кировских островах. И вдруг как гром среди ясного неба прозвучало сообщение Молотова: «Война!»
«А на другой день отец пошёл в военкомат. Я почти не помню его. Один только момент врезался в память: он стоял спиной к нам и вешал чёрные шторы. Потому что бомбили, – вспоминает Нина Моисеевна Кириллова. – Я очень мало помню о войне. В основном только дорогу в детский сад и обратно. Или когда бомбили в нашем районе, по дороге стояли дежурные с повязками и отправляли нас в бомбоубежище. А ещё звук метронома и объявление: «Всем спускаться в бомбоубежище!»
В апреле 1942 года нас с детским садом эвакуировали. Я так сильно плакала, что куклу оставила дома. Мама не выдержала и поехала домой. Когда вернулась, нас уже увезли из Ленинграда и привезли в село Касиб Соликамского района Молотовской области (это на Урале). Я была со старшим братишкой Гришей, который все эти годы поддерживал и защищал меня.
Воспоминания об интернате связаны с разными играми и хороводами. У нас была замечательная заведующая – Зинаида Марковна Козлова, которая была нам, как вторая мать. Мы сохранили с ней отношения (особенно Гриша) до самой её смерти.
За год, что мы были в детском доме, посадили двух директоров, и нас стали кормить лучше. Когда нам дали по-настоящему 100 граммов хлеба, показалось так много! До этого давали малюсенький кусочек.
Когда война закончилась, помню, как мы кричали: «Ура, война закончилась!» Я была уверена, что Гитлера будут возить в санях в клетке, и все будут в него плевать.
Вернувшись в 1946 году в Ленинград, узнали, что отец погиб, а мама снова вышла замуж. В Ленинграде я окончила семь классов, потом библиотечный техникум и получила распределение в город Борзя Читинской области. В 1957 году вернулась в Ленинград, но в порыве романтики по комсомольской путёвке уехала в Красноярск. Два года работала на стройке завода искусственного волокна каменщиком, главным редактором газеты и библиотекарем на общественных началах в общежитии. В 1963 году заочно окончила Ленинградский библиотечный институт, работала в библиотеке Дворца им. 1 Мая библиотекарем, заведующей библиотекой, а с 1984 года перешла в библиотеку института космической техники».
Всегда хотелось есть…
В её памяти до сих пор картина из 1941 года. Стоит мама, мужчина в шинели и маленькая девочка. Это проводы отца на войну. Больше они его не видели…
Раиса Жукова родилась в 1937 году в Ленинграде. Эвакуирована в конце 1943 года в Хакасию, а в 1946-м вернулась в Ленинград. В 1959 году приехала с мужем в Красноярск и обрела здесь вторую родину.
«Отец погиб в 1944-м на территории Западной Украины. Где его могила, мы, к сожалению, до сих пор не знаем. И всё моё детство связано с голодом. Всегда хотелось есть», – рассказывает Раиса Тимофеевна.
Из жизни блокадного Ленинграда помнит, что жили в коммунальной квартире, и, когда мама уходила на работу – на завод, они со старшим братом Романом, которому было 9 лет, оставались одни. Он часто убегал и оставлял младшую сестрёнку около горящей печки, чтобы не замёрзла. И в какой-то момент девочка загорелась. Сегодня о том времени напоминают шрамы от ожогов на коленках, локтях и мягких местах.
«Помню, что я бродила по квартире одна. А поскольку это была коммуналка, то кто-то меня подкармливал, кто-то ко мне заходил. А в один прекрасный день к дому подъехала машина с большущими кастрюлями. Рядом воинская часть была. Военные варили капусту кислую. И эту жижу они раздавали нам, чтобы немного поддержать. Как мы рады были, это же витамины!»
В Ленинграде они прожили почти всю блокаду. «В 1943-м уже хлеба прибавили: детям по 250 граммов, маме – 350 граммов, какие-то пайки были на заводе. Не хотелось уезжать. Но маме сказали: «Если хотите оставить в живых своих детей, то уезжайте». Когда нас посадили в поезд, я не помню, проснулась уже в телячьих вагонах. И эта дорога в Сибирь выстлана мёртвыми ленинградцами. На каждой остановке выносили тела и оставляли на разных станциях. Это было страшно.
Весть о победе в мае 1945-го встретили в глубокой тайге. Народ собрался около барака. Праздник, песни… И мама говорит: «Дорогие дети, мы возвращаемся домой». В 1959 году приехала с мужем в Красноярск. Его после окончания Ленинградского военно-механического института направили на работу на «Красмашзавод». Раиса Тимофеевна окончила Красноярский машиностроительный техникум и 46 лет проработала на «Красмаше» инженером-технологом. Она до сих пор не прерывает связь с родным заводом. Возглавляет общественную организацию пенсионеров и инвалидов «Блокадник» Ленинского района.
Сухарики от раненых солдат
Мать умерла, когда Галине было 11 месяцев. Воспитывал её и старшую сестру Нину отец. Но когда началась война, он сразу же ушёл на фронт. А девочки оказались в детском доме.
«Нас с сестрой определили в детдом, который эвакуировали в Переславль-Залесский. В декабре 1942-го везли на грузовых машинах по Ладоге. Потом погрузили в поезд вместе с ранеными из Ленинграда. Они лежали на нижних полках, а детей устроили на верхних. Я упала оттуда и сломала руку. Её забинтовали, привязали досточки, но рука срослась неправильно, и эта память о войне осталась на всю жизнь», – говорит Галина Боровикова.
«В детском доме было голодно. Весной старшие дети рвали и ели какую-то траву. Я тоже сорвала первую попавшуюся – оказалась белена. С сильным отравлением попала в военный госпиталь. Но дети быстро забывают беду, и через несколько дней я уже бегала по коридору, а раненые солдаты полюбили меня и постоянно просили спеть, рассказать стишок или сплясать. Видимо, во мне видели своих детей и подкармливали сухариками. А когда меня выписывали, из всех палат солдатики меня подзывали и вручали подарки. Так я полный подол сухарей принесла в детский дом. Это был настоящий праздник!
Помню, что нам в детдоме под Новый год всегда под подушку клали подарки. Там были орешки… Радовались им больше, чем конфетам».
После войны, в 1946 году, за ними приехал отец, Николай Семёнович Петров, но ему детей не отдали. Надо было сделать запросы и проверить все документы. И только через год воспитательница повезла детей домой в Ленинград.
«Приехали, а у отца уже новая семья, и люлька с малышом висит под потолком. Отца дома не было. Его новая жена говорит своей старшей дочери: «Женя, пойдёшь за молоком, возьми девчонок с собой: отец будет идти с работы – встретите его». Я хорошо помню, как он нас схватил, обнял. Мы стояли и плакали. Но недолгим было наше счастье с отцом. В 1949-м его не стало: он попал под машину. И нас опять отправили в детдом».
Позднее Галина окончила Сясьстройское ремесленное училище и со своей группой уехала в Норильск. Работала токарем. В 1968 году приехала в Красноярск, трудилась водителем трамвая, а затем – в управлении механизации УМ-3 машинистом крана, около 30 лет. Галина Николаевна награждена орденом Трудовой Славы.
«Никому не пожелаю пережить то, что мы пережили. Вы не знаете, что такое война. Не знаете, как это: стоять под бомбёжкой за хлебом и водой… Помогайте друг другу. Мира и чистого неба», – говорит на прощание ветеран.
Свидание с «Дугласом». Заметка в газете привела механика США в Красноярск 
Последний путь танкиста. Умер ветеран, принимавший участие в штурме Берлина 
Вернулись в родную землю. Поисковики передали родным останки павших солдат 
От концлагеря до орбиты. Имя бывшего малолетнего узника летает в космосе