Примерное время чтения: 8 минут
2242

Врач Валентина Красовская: «Счастье – спасать жизни»

«АиФ на Енисее» №3 (1732) 15/01/2014
Накануне 2014 года Валентине Павловне Красовской было присвоено звание «Почётный гражданин Красноярского края».
Накануне 2014 года Валентине Павловне Красовской было присвоено звание «Почётный гражданин Красноярского края». Правительство Красноярского края

Валентина КРАСОВСКАЯ - профессор медицины, известный не только в нашей стране. По её книгам пишут докторские диссертации. Она с нуля создала в Красноярске кафедру и центр детской хирургии. А 80 лет назад казалось, что её жизнь закончилась за двухметровым забором, куда 4-летняя Валя попала с матерью и другими семьями раскулаченных сельчан.

Побег в Сибирь

Валентина Красовская Фото: АиФ / Ольга Лобзина

«АиФ на Енисее», Ольга Лобзина: - Валентина Павловна, что осталось в памяти ребёнка, оказавшегося в 4 года в списках репрессированных и попавшего в суровые условия Сибири?

Валентина Красовская: - Есть фильм «Когда деревья были большими», а у меня в памяти - когда заборы были большими. Я поднимала голову, а передо мной - высокий-высокий забор. Когда в селе Орлов-Гай Саратовской области уже не осталось зажиточных крестьян, в жернова репрессивной машины попали и «середняки». Сначала отца отправили на 3 года в ссылку в Красноярск. Отобрав землю и дом, собирались выселить в казахстанские степи и нас с мамой. Но ночью через дыру в заборе мы бежали в Сибирь к отцу.

Полтора месяца добирались до Красноярска. Папу нашли в районе Базаихи. Для жилья он приспособил какой-то сарай-дровяник. Потом переехали в Канск. А когда перед 37-м начались массовые репрессии, боясь расстрела, папа уехал в тайгу на прииски. А мы оказались на улице. Местные жители пожалели нас и выделили землянку. Но когда к хозяевам приехал родственник, пришлось её освободить. И опять помогли простые люди. Пустили в комнату в 6 кв. м, где жили несколько человек.

Папа вернулся в конце 39-го. В 41-м его забрали на фронт, а в 44-м он погиб. Тяжело пришлось. У мамы кроме меня ещё двое детей было. Нищета, голод. Варили траву, крапиву, лебеду, очистки... В общем, выжили.

- Не осталось обиды, что пришлось пройти через все эти испытания?

- Я сама только через 60 лет была реабилитирована, будучи уже известным врачом. Ни злобы, ни обиды, ни желания отомстить нет. А вот страх, ещё долго во мне сидел. Мы скрывали, что из ссыльных. В институте молчала, потому и в комсомол долго не вступала. Призналась в КГБ, когда лучших выпускников пригласили на работу в медсанчасть в закрытом Железногорске. Меня не взяли. А в клинической ординатуре оставили. Как отличницу и общественницу.

Хождение по мукам

- В секретный город вас не взяли, но доверили создание кафедры и детской хирургии в Красноярске…

- Условий для лечения детей в 40-х годах не было, и ребятишки с пороками развития просто умирали. Идея создания кафедры и отделения детской хирургии принадлежала проректору по учебной работе Красноярского мединститута, профессору Гливенко. Вера Филипповна - руководитель моей докторской диссертации - поручила мне заниматься созданием кафедры. И началось хождение по мукам, которое растянулось почти на 10 лет. Председателем крайисполкома в те годы был Николай Татарчук, даже упоминание моей фамилии его раздражало. А я настойчиво добивалась своего. Приходила в приёмную и говорила секретарю: «Отсюда сама не уйду, только на носилках с милицией». И деньги на строительство дали. В ущерб семье и научной работе сутками занималась центром. Приходилось решать организационные вопросы, начиная с проектирования здания, контролировать ход строительства и т. д. А ночью оперировала.

Валентина Красовская Фото: из личного архива В.Красовской. / Центр детской хирургии появился в Красноярске 50 лет назад.

Принятие решения - всегда риск

- Вы много оперировали сами. Были случаи, когда пациент погибал на операционном столе?

- У меня пациенты никогда не умирали на операционном столе. А вот в реанимации всё было. На всю жизнь запомнила девочку, которую не смогли спасти. У неё был врождённый порок сердца (сегодня лечится без проблем), я была её лечащим врачом. Она не хотела идти на операцию, пряталась под кроватью. И я уговорила девочку вылезти оттуда и за руку привела в операционную. Операция прошла успешно. Умерла девочка от отёка лёгких. В те годы ещё недостаточно была развита анестезия. Я тогда хотела бросить медицину, со мной была истерика. До сих пор, когда её вспоминаю, плачу.

А вообще в нашей профессии принятие решения - ответственное и рискованное дело. Я «умирала» с каждым ребёнком. Всегда говорю своим ученикам: ценность детского хирурга не в том, сколько он операций сделал, а сколько не сделал. Удержался, где казалось, нужна операция, а на самом деле можно обойтись медикаментозным лечением. И моя интуиция меня не подводила.

- Сегодня среди детей много раковых больных. А в 60-е годы такие случаи встречались? Ведь серьёзных проблем с экологией, машин и загазованности не было.

- Это заблуждение, что тогда онкологии у детей не было. Когда я занялась диагностикой, более тысячи деток, больных раком, прошли через мои руки. И проблемы с экологией были. Тогда уже работал алюминиевый завод, а это бензопирен… Он влиял на нервную систему, встречались у детей уродства. А аппаратуры, позволяющей выявлять патологии на ранней стадии беременности, ещё не было.

«Доченька, не надо - раскулачат»

- Выйдя на пенсию, уже в условиях капитализма, вы создали частную клинку. Не страшно было?

- Нет. В 66 лет я организовала свою клинику. Правда, мама с опаской говорила: «Доченька, не надо, ведь раскулачат». А когда по телевизору видела, что происходит в стране, возмущалась: «Сейчас если бы многих раскулачили, это было бы справедливо». Надо скромнее жить, считала мама, испытав в своей жизни немало тягот и несправедливости.

- Советская система с одной стороны уничтожала, с другой - давала возможность на бесплатное лечение, образование.

- Проблем в здравоохранении и тогда было много. В 50-70-х - железный занавес, холодная война, блокада западных стран... У нас выпускали недостаточно препаратов, антибиотики были в дефиците. Что называется, лечите водой. Больному требуется лекарство, а его нет, но есть в аптеках крайкома, горкома. У них уже тогда были свои фабрики, заводы, клиники, магазины, спецобслуживание…

- Сейчас тоже много странностей происходит в медицине. Государство выделяет огромные деньги на приобретение современной аппаратуры, а чиновники, например, покупают компьютерные томографы за тройную цену через подставные фирмы.

- Коррупция. А сколько можно было сделать для людей и закупить оборудования без мошенничества в этой сфере! Что делаю я как частный бизнесмен? Связываюсь с коллегами, собираю информацию о том, где какие цены, кто и что продаёт, что в системе востребовано. Выбираю высококлассное диагностическое оборудование за 2,5 млн рублей. В это же время одна из муниципальных больниц покупает такой же аппарат за 5 млн.

- А в государственных клиниках можно услышать: «Если хотите, чтобы вас облизывали, идите в частную клинику. А нам столько не платят». Уверена, у нас немало достойных врачей, работающих не за деньги, а по зову сердца. Но почему при наличии новых центров, современных технологий, оборудования медицинское обслуживание не становится лучше, а врачи откровенно хамят?

- К сожалению, вся страна сегодня больна. Не может быть в одном государстве идеальным только здравоохранение или образование, а всё остальное - гнилым. Надо изживать негативные явления в системе и пропагандировать положительные изменения в нашей жизни.

Тем не менее я считаю, что ситуация в медицине лучше, чем в других отраслях. Хотя вопросов к власти много. Например, почему красноярские депутаты вычеркнули здравоохранение из списков социальных объектов, оставив там банки, торговлю? И аренда для медучреждений выросла в шесть раз! Чтобы выжить, частным клиникам приходится повышать стоимость услуг.

Звонок через 40 лет

- За последние годы положительный имидж врача упал. Что заставляет людей выбирать этот путь?

- Для меня сама большая награда - благодарность пациента. Недавно услышала по радио: «Валентина Павловна, бесконечно вам благодарна. В 53-м вы меня оперировали, у меня был рак желудка». Или звонок через 40 лет: «Это Лена, вы меня оперировали в 6-летнем возрасте…» У ребёнка была огромная саркома ягодицы, все доктора, смотревшие девочку до меня (её возили в разные клиники) говорили, что нужна ампутация ноги и половины таза. Я сделала сберегательную операцию. Буквально выгребала опухоль между нервами и мышцами. И девочка выжила и не стала инвалидом. Позже вышла замуж, родила двоих парней. Даже пусть будет одна такая пациентка (а их вообще-то тысячи), это счастье - спасти чью-то жизнь. О деньгах в такие минуты не думаешь.

Оцените материал
Оставить комментарий (1)

Также вам может быть интересно


Топ читаемых

Самое интересное в регионах