Барс в петле. Как вышло, что в Западных Саянах почти исчезли ирбисы

Всего два снежных барса вместо восьми регулярно обитавших остались в Саяно-Шушенском заповеднике. Эксперты бьют тревогу: если не принять решительных мер, Красноярский край потеряет краснокнижного животного. На вопросы корреспондента «АиФ на Енисее» отвечает Александр Бондарев, руководитель Алтае-Саянского отделения WWF России.

Тревожный звонок

Анна Наумова, «АиФ на Енисее»: - В прошлом году на территории Саяно-Шушенского заповедника регистрировали восемь снежных барсов, сейчас прошла информация о том, что их осталось всего два. Краснокнижная кошка исчезает с карты региона?

Александр Бондарев: - Действительно, постоянно на территории Саяно-Шушенского заповедника наблюдалось 7-8 особей, и ядром популяции была самка, постоянно приносящая потомство. Котята вырастали и уходили, нам не удавалось проследить, куда именно. Есть подозрения, что они попадали в петли браконьеров, потому что на других территориях мы их не регистрировали и останки барсов тоже не находили. Первый тревожный звоночек был прошлым летом - самку заметили с оторванной петлёй на шее. Вскоре заповедник получил разрешение на отлов животного, чтобы освободить его, но уже было поздно. Самка с двумя котятами исчезла из поля зрения.

Уже осенний учёт 2013 года выявил стремительное сокращение: оставалось три особи, из которых две - на территории заповедника, а одна - на сопредельной территории. Весной 2014-го зарегистрировали только 13-летнего самца Монгола и молодую самку. Две особи в заповеднике - это уже критическая ситуация. А если по каким-либо причинам Монгол останется один, возможно, снежных барсов на этой территории больше не будет. В размножении он участвовать уже не сможет, а молодые самцы придут только к самке.

- Получается, что это дело рук браконьеров, ведь для барса фактически нет серьезных угроз, кроме человека.

- Огромной проблемой в Саяно-Шушенском заповеднике всегда было браконьерство. Основной объект охотников - кабарга, на которую ставится большое количество петель. В них, естественно, попадают и другие животные, в том числе и снежный барс. В 2000-х годах специально создали межведомственную бригаду «Ирбис», куда входили инспекторы заповедников «Саяно-Шушенский», «Убсунурская котловина», национального парка «Шушенский бор» и позже - природного парка «Ергаки». Они прочёсывали территорию и активно снимали петли. Буквально два года назад мы с гордостью рапортовали, что петель уже практически не осталось. Постоянные рейды спугнули браконьеров. Но после смены руководства заповедника «Саяно-Шушенский» изменилась структура охраны. Группу «Ирбис» распустили, а очистке леса от петель перестало уделяться внимание.

Сейчас южная граница открыта, под наблюдением только периметр. Получается, самое сложное для браконьера - пройти границу, а внутри уже делай что хочешь. Струя кабарги, за которой охотятся профессионалы, - компактный продукт, не портящийся после сушки. Цена струйки доходит до 500$. Месяц охоты - и годовой доход получен.

- Тем не менее официальные рапорты только положительные. Мол, у нас всё отлично и стабильно.

- Саяно-Шушенский заповедник - это одна из самых ценных охраняемых зон в Алтае-Саянском регионе. Кроме уникального ирбиса, обитающего на самой северной границе своего ареала, там большая популяция сибирского горного козла. До сих пор неясно, есть ли ирбис в Алтайском и Хакасском заповедниках. Несколько лет назад Монгола специально отловили и перевезли в Хакасский заповедник к приезду президента Владимира Путина. На барса публично надели ошейник, усыпили и вернули домой. Спрашивается, для чего всё это? Барс находится в Красной книге Красноярского края и России, в списке Международной книги союза охраны природы как вид, находящийся на грани исчезновения, поэтому любой отлов и перемещение этого животного должен сопровождаться серьёзными документами, а их сделали уже постфактум. Монгол вёл себя агрессивно, мог даже о клетку поранить клыки и когти, что опасно для выживания в дикой природе.

Петля ловит всех

- К печальной ситуации с исчезновением ирбисов прибавляется ещё и отстранение от должности, насколько я знаю, единственного в Красноярском крае специалиста по изучению снежных барсов Сергея Истомова. Чем это чревато?

- Именно благодаря Сергею Истомову удалось впервые в России получить снимки барса, а в регионе - выяснить достоверную информацию о чис­ленности животных, провести их паспортизацию и выяснить структуру популяции на территории заповедника. В 2008 году он первый начал работать с фотоловушками. Всего по региону сейчас зафиксировано не более 30 особей, которых мы знаем «в лицо», при этом 13 из них было на территории Саяно-Шушенского заповедника. Сергей открыто говорил о проблемах и обозначал те ошибки, из-за которых мы можем просто-напросто потерять барсов.

Считаю, что критерий оценки работы заповедника должен быть самым прямым. То есть когда дирекции передают в управление ведомость, они должны как минимум сохранить численность животных. А получается, что барс уже находится на грани исчезновения. Структура отчитывается количеством составленных протоколов и как может замалчивает информацию. Учитывая сложившуюся ситуацию, нужно принимать незамедлительные меры!

- И что сейчас делать?

- Считаю, что нужно работать в двух принципиальных направлениях. Во-первых, запретить петлевой лов, который формально разрешён в стране на зайцев и волков. Как поставить петлю на зайца, чтобы туда не попали другие животные? Во-вторых, поставить под запрет охоту на кабаргу на юге и в центре края, раз уж из-за этого страдает ирбис. К слову, сделать это можно и на уровне законодательных органов Красноярского края.

Нужно приказом чётко ограничить территорию, на которой разрешается использовать петли на волков (с регистрацией, ограничением количества и т. д.), к примеру. Сложнее, конечно, пресекать браконьерский рынок сбыта, но и это тоже возможно. К примеру, официальные маральники в Красноярском крае - серьёзные конкуренты охотников. Основной поток мараловодства на сегодняшний день официальный, и проблемы уничтожения маралов в дикой природе практичес­ки нет. Мы предлагали сделать кабарожью ферму для извлечения мускуса прижизненно, но идея не реализовалась из-за коммерчес­кой причины - дикая кабарга, к сожалению, выходит дешевле. Сравнительно проще её ловить, чем разводить.