«Можно вести урок по учебнику, оттуда же давать задания - многие учителя работают по этой схеме, и большинство школ основной акцент делают лишь на подготовке к ЕГЭ. Но есть директора и коллективы, которые на этом не останавливаются», - считает наш земляк Рустам Байбурин, ныне аналитик института образования НИУ ВШЭ, где проходят экспертную оценку решения российского правительства.
Отстоять учителя
«АиФ на Енисее», Татьяна Антипьева: - Рустам, в школьной жизни в последние годы сложилась почти полицейская система контроля на сдаче ЕГЭ: дети проходят через металлоискатель, стоит видеонаблюдение. Не расписывается ли таким образом система образования в том, что не способна организовать процесс в доверительном ключе?
Рустам Байбурин: - Это палка о двух концах. Например, 5 лет назад все были неприятно удивлены видео, как сдают ЕГЭ в одной из далёких сельских школ. Пишут экзамен в спортзале, никого из проверяющих нет, все попросту списывают из учебников. Потом получают по 100 баллов. А дети, которые честно готовились, сдают на 88. До смешного и скандалов доходило. Ребята из республик приезжали поступать в московский вуз с высшей отметкой по русскому языку, а заявление по-русски написать не могли. Да, ужесточение процедуры сдачи экзамена - другая крайность. Но, например, в этом году впервые разрешили сдавать базовую математику в 10-м классе, а не в 11-м, когда и без того много экзаменов и стрессов.
- Есть перегибы и в обратную сторону. Сегодня ученики могут запросто оклеветать учителя, и зачастую директор увольняет его, не пытаясь восстановить справедливость.
- Когда мы учились, школа пользовалась большим авторитетом. Даже если учитель не нравился, ты не вступал с ним в конфликт. Сейчас есть тенденция к тому, что в центре находится ученик. С педагогической точки зрения это замечательно! Но плохо, когда родители и дети начинают командовать. Идеально, конечно, если стороны находят компромисс.
Кстати, родители, которых не устраивает школа, начинают пользоваться домашним
обучением. Государство возмещает им сумму, в которую обходится семье учёба ребёнка. В Москве таких учеников уже 13%.
- На недавней встрече председателя правительства Дмитрия Медведева с молодёжью один студент поделился, что за несколько месяцев в крупной компании получил больше навыков, чем за 5 лет учёбы в университете. Какие перемены нужны системе высшего образования, чтобы ситуацию переломить?
- Я всё-таки не специалист в высшем образовании. Но это действительно факт, что между рынками труда и высшего образования есть разрыв. Какие-то вузы преодолевают его, приглашая к партнёрству работодателей. Наверное, переход к Болонской системе - тоже шаг в верном направлении. Взрослея, студент на стадии выбора магистратуры может даже кардинально поменять профессию. В «Вышке» два года приживается система майноров, когда ребята, обучаясь на одном факультете, берут к изучению предметы с другого курса и даже с другого факультета.
Авторских школ - единицы
- Как вам удалось шагнуть по карьерной лестнице из заместителя директора красноярской школы в управленцы федеральной при одном из престижных вузов страны?
- Справедливости ради, «Вышка» - очень большой вуз, и там работает немало людей из Красноярска и того же Железногорска. Думаю, дело в фундаменте, созданном здесь. Я со старших классов вращался в уникальной среде знаменитой «Калоши» (Красноярская летняя школа. - Т. А.). Когда уже после окончания физфака стал в ней директором, меня пригласили возглавить и старшую школу в красноярской гимназии «Универс». Ну, а её отлично знают в Москве - таких передовых авторских школ в России единицы. Благодаря партнёрству с институтом психологии и педагогики развития в ней всё время движение мыслей, идей. Когда закончился проект, ради которого приехал в Москву, я получил право быть директором столичной школы, пройдя аттестацию столичного департамента образования. Но меня больше привлекла возможность стать замдиректора в лицее при НИУ ВШЭ.
- А почему реалии таковы, что лишь малому числу российских школ присуще движение мысли?
- Это первый закон Ньютона в педагогической интерпретации: если можно чего-то не делать, то делать не будем (Улыбается). Можно вести урок по учебнику, давать оттуда же задания на дом, на следующем проверять и ставить оценки. Большинство школ работают именно так, в основном делая акцент на подготовке к ЕГЭ. Но есть директора и коллективы, которые на этом не останавливаются. К примеру, в «Универсе» помимо знаний стремятся работать на развитие мышления, социальной компетентности и самостоятельности школьников.
Уравнение про Сашу и Петю
- Разве не каждая школа призвана развивать в детях навыки мыслить и действовать самостоятельно?!
- Безусловно, мышление присуще каждому человеку. Но речь о его уровнях. В основном в школах просят решить задачи по образцу, а это лишь первый уровень. Если ребёнок справляется с ними, в развивающем обучении учитель пойдёт дальше. Например, уравнение о Саше и Пете для 2-го класса. Первый поймал 7 рыбок, второй - 8. Попросить ученика ответить, сколько они поймали вместе, - это первый уровень. А вот установить, сколько рыбок стало у Пети, если Саша отдал ему 5 своих, - второй, поскольку в задаче появляется избыточная информация, которая мешает воспользоваться шаблонным правилом. Есть ещё и третий уровень мышления, но это тема отдельного разговора…
Вообще, что призвана делать школа, обозначено в государственном образовательном стандарте. Парадокс в том, что результатов, которые должны быть достигнуты, порядка 50. Нужны не только знания по предметам, а ещё и метапредметные, и личностные умения. Но школа не может сосредоточиться на всём сразу. Поэтому добиться, чтобы стандарт был выполнен, невозможно. Ситуацию спасает только то, что прописанные результаты не научились измерять так же эффективно, как ЕГЭ. Как понять, каков у школьника уровень самостоятельности или патриотизма?
Но положительная тенденция есть: сейчас в школах вводят контрольные с задачами из жизни. Их называют компетентностными. По тому, как ученик с ними справляется, смотрят, адаптирует ли он знания к жизни. Судя по невысоким успехам российских школьников в международных исследованиях PISA и TIMSS, результаты не обрадуют педагогические коллективы. Но это может стать вызовом, чтобы задуматься о переменах в учебном процессе.
- А помните свой первый опыт как учителя?
- Это был полный провал. Когда учился на первом курсе, стал преподавателем по шахматам в детском саду. Прихожу, сидят пятилетки. Я рисую на доске, какие фигуры как ходят, увлекаюсь, а когда оборачиваюсь, вижу, как Вася Петю бьёт по голове доской, Маша грызёт коня, Саша набил полные карманы фигур… Меня хватило на две недели. Потом понял, что просто с ребятишками такого возраста мне трудно найти общий язык как учителю. После благополучно преподавал на Станции юных техников, потом в Красноярской летней школе.
Один в классе. Каково быть единственным учеником 
Владислав Галимов: «Детей не надо форматировать» 
По лезвию истории. Как школьный урок связан с будущим России? 
Наука без фокусов… Как заразить детей физикой и зачем обливаться азотом? 
Уровень образования в России упал?