Мир в имени моём. Пережив войну и блокаду, она знает цену хлеба и тишины

В звонком заливистом голосе Миральды Алексеевной Афанасьевой даже и намёка нет, что его обладательнице 81 год и что пережила она нелёгкие времена. Рождённая в Ленинграде в военное время, она стала ребёнком войны, ребёнком, пережившим блокаду. С тех пор прошли десятки лет, а воспоминания остались на всю жизнь.

Неоздоровительный лагерь

– Война началась, когда мне был год и два месяца, – рассказывает Миральда Алексеевна. В ту пору всех детей, которые посещали ясли и детский сад, на лето увозили для оздоровления из Ленинграда на дачу в Детское Село. Увезли впервые в начале июня туда и меня. Сестра Лида, которая была старше меня на два года, уехала с бабушкой в это время в гости на Урал.

Немного времени прошло после начала войны, когда немцы подошли совсем близко к Ленинградской области, а потом и к Ленинграду. Мама маленькой Миры, тоже Миральда, работала на тракторном заводе им. Кирова. Не дождавшись возвращения дочки из Села, взяв выходной, сама поехала забрать ребёнка. Ужасная картина открылась её глазам. Брошенные дети лежали, ползали, слонялись по территории дачи. Ни одного воспитателя, ни одной няни рядом не было. С трудом в подползшем к ней ребёнке женщина узнала свою дочь. Совсем не похожа была её пухленькая и резво бегающая Мира на этого измождённого, в коростах, еле ползущего малыша, у которого сил хватало лишь на то, чтобы дёргать подол материной юбки. Миральда Иогановна смогла уговорить мимо проезжающих солдат забрать детей до Ленинграда. Сама же с дочерью добиралась до города с отступающими войсками. Идти приходилось пешком. Бомбили часто. В эти моменты солдаты предупредительно кричали: «Баба, ложись!» Спрятав под живот дитя, женщина ложилась на землю. «Меня убьёт, так ты жива останешься», – делилась поз­же с дочерью мама. Так они и добрались до Ленинграда. В это время у малышки прогрессировала дизентерия, организм ослабел совсем. Врачи назначили строгую диету. Её кое-как получалось соблюдать до блокады, но, когда в сентябре немцы перекрыли все дороги в Ленинград, стало совсем туго.

«Но с нами была бабушка Оля, мамина мама», – с теп­лом, как об ангеле-хранителе, говорит Миральда Алексеевна. Большая семья держалась вместе. Два дедушки, обе бабушки, девочки. Отец ушёл на фронт. Мама с работы появлялась редко. Завод работал на оборону, заводчане теперь чинили танки, делали снаряды для фронта. Немцы к тому времени разбомбили склады продуктов. Жить стало совсем тяжело.

Бульон с «фаршем» из ремней

Улица Гороховая, где жила семья, был недалеко от Невского. Там же располагался Гостиный двор, много разных магазинов. Немцы бомбили часто, и как-то один из снарядов попал в галантерею. В разбитом магазине бабушка нашла кожаные ремни, собрала целый мешок и принесла их домой. Позже «повезло» найти где-то мешок сушёных картофельных очистков. Ремни и очистки стали основным питанием на какое-то время. Ремни бабушка вываривала. Сливала первую воду, потом вторую. Потом на мясорубке их перекручивала и снова варила. Бульон с «фаршем» из ремней, оладьи из картофельных очистков – три раза в день бабушка хоть что-то пыталась дать детям. Взрос­лые перебивались, как могли. Дедушки свои крохи хлеба старались отдать внучкам. Через какое-то время, не выдержав голода, дедушки умерли.

«Тот кусочек хлеба мне не забыть». Блокада Ленинграда лишила её детства Подробнее

Мира всё время блокады не двигалась совсем, сил не было. Прибегавшая с завода мать приносила что-то сэкономленное из еды, кормила дочерей и плакала. Поднять Миру без подушки она не решалась. Боялась, что тоненькая шея не выдержит большую распухшую голову девочки. Кроме слова «дай» никто ничего больше от Миры в то время не слышал.

В памяти навсегда остался звук объявления воздушной тревоги, гул самолётов и прон­зительный свист летящих снарядов. Один попал в дом на Гороховой. Благо, бабушка успела увести всех в бомбоубежище. Повезло, что семью перевели жить в дом на территории госпиталя. Раненые солдатики каждый раз старались что-то дать девочкам – кусочек сахара, краюшку хлеба. Так и продержались. Снятие блокады Мира запомнила по-своему. Мама пришла с чем-то съестным. Сталинский подарок в честь освобождения Ленинграда состоял из трёхлитровой банки яблочного компота на ребёнка. И вот мама ставит две банки, а Мира, поняв, что это что-то съестное, просится к ним поближе. Оказавшись у банок, начинает их лизать. Вцепившись ручонками в такое желанное, отпускать не хочет. Мама в это время плакала. Очень сильно. Банки и эти слёзы в памяти до сих пор. И это был конец блокады…

Сладкая победа и нелёгкие будни

После снятия блокады стало легче: стали больше хлеба давать. Кроме того, бабушка могла уже и суп полноценный сварить. Сварит, нальёт в одну тарелку, а Мира с Лидой давай ругаться: «Зачем из моей половины ешь?!» Посуды после бомбёжки, как и других вещей, было минимум. Поэтому сестрёнки ели из одной тарелки. Сметливая бабушка Оля опять сообразила – приготовила лучинку и стала класть её в тарелку с супом: вот, мол, твоя половинка, Лида, а вот твоя, Мира. И каждая ела «свой» суп. Остался в памяти и невыносимый вкус рыбьего жира. Противный до того, что и сейчас при мыслях о нём Миральда Алексеевна морщится. Бабушка его раздобыла и поила им девочек.

Мира хорошо помнит окончание войны. Она к этому времени немного окрепла. В 4 года начала ходить снова. Но бегать ещё не могла. Бабушка частенько усаживала её на стул на солнышке погреться. И вот в один из таких дней вокруг начали раздаваться крики «Ура!», подбежал солдатик и с криками: «Победа!» – начал Миру подбрасывать. Мира в рёв. Бабушка Оля коршуном на него. А тот радостно: «Не ругайся, мать! Победа! Победа!»

После радостного сообщения пришли нелёгкие будни. Кругом разруха, а девчонок поднимать надо. И решили ехать за Ленинград, в бывшую финскую деревню Колтуши. В сельской местности тогда с продуктами было легче. Бабушка Оля собрала нехитрый скарб, немного отдали сёстры, люди со стороны. На собранные вещи бабушка в Эстонии выменяла корову, с которой и вернулась к своим. С этой коровой девочек и выхаживали. Когда Мира стала совсем крепко держаться на ногах, и ходила, и бегала, вернулись в Ленинград. Но до 12 лет очень часто по ночам Мира вставала, шла на кухню, брала хлеб, возвращалась в спальню и прятала его под подушку. Наутро она совершенно этого не помнила. А мама, видя это, всегда плакала. Но никогда дочь не останавливала. Позже, когда они переедут с мужем-военным и семьёй в Ригу, оказавшись в напряжённой обстановке – на грани войны, мама признавалась, что второй раз такого напряжения и такого ужаса она бы не выдержала…

Небо без звуков сирены

Отчим Миральды Алексеевны (родители развелись почти сразу после войны), прошедший через всю войну и встретивший победу в госпитале, говорить о войне не любил. Но в их доме День Победы отмечался всегда как великий праздник. Где бы ни были уже вышедшие замуж девочки – Мира и Лида, они всегда 9 Мая возвращались в отчий дом, где были хлеб-соль, угощения. И самое главное – мир! Баба Оля прожила недолгую, но насыщенную жизнь. Ещё не раз подставляла плечо и руки, помогая своим родным. После всех тяжёлых испытаний не растеряла она бодрости духа, не разучилась смеяться и шутить. Возможно, это жизнелюбие и помогло всем когда-то удержаться. И искры этого задора я вижу в глазах провожающей меня Миральды Алексеевны. И слышу звонкий голосок той Миры, у которой сегодня есть свой прекрасный мир – дети, внуки, правнуки. И голубое небо без звуков сирены и взрывов.