«Знал всех жуликов в районе». Как работали советские оперативники

О принципиальности и неподкупности оперуполномоченного Михаила Щеглова, который отдал борьбе с преступностью около 30 лет, хорошо знали не только его коллеги, но и преступники. «В советское время преступлений тоже было много, как и сейчас, но созданная система борьбы с ними позволяла добиваться высокой раскрываемости», – говорит ветеран МВД.  

Читать мысли подозреваемого

Татьяна Фирсова, krsk.aif.ru: Михаил Феопентович, у вас очень редкое отчество. Честно признаюсь, никогда его не слышала. 

Михаил Щеглов: Оно староверческое. Маму звали Агафья Фокеевна, отца – Феопент Анистифорович. Таких имён сейчас нет. Был тринадцатым ребёнком в семье, жили на Каче рядом с колхозным рынком, где сейчас построена старообрядческая церковь. В детстве работал в огороде, помогал в подсобном хозяйстве. Каждый год взрослые уезжали на заработки в район Диксона, где занимались рыбным промыслом.

Кстати, дед увёз туда моего отца, когда он, весь израненный, вернулся с Великой Отечественной войны. Там поднимал его на ноги на рыбе, на натуральных продуктах. Отец остался жив, но по сей день числится в списках погибших. Осколки выходили у него из тела до конца жизни.

В семь лет я заработал свои первые сто рублей, которые отдал родителям. Тогда в Красноярск приехали геологи из Ленинграда, им были нужны пробы воды из Качи. Три раза в день летом и зимой приносил им бутылки с водой. Так и заработал такую большую сумму.

– Нередко о будущей профессии мечтают с детства. Вы сразу знали, куда поступать?

– В легендарную Омскую высшую школу милиции меня «сосватал» отец друга, который работал заместителем начальника УВД края. Он знал, что я играю в футбол, физически крепкий, комсомолец, неплохо учусь. Кроме того, с детства получил определённую закалку, потому что район, где мы росли, нельзя было назвать тихим и спокойным. Прошёл конкурс семь человек на место и поступил.

После первого курса проходил практику в Красноярске у старшего оперуполномоченного Александра Савельевича Ерёменко. Он занимался борьбой, состязался с самим Иваном Ярыгиным. Рассказывал, что, когда тот взял его за плечо, у него было чувство, будто мясо от кости отходит. Такая мощная была у Ярыгина хватка. Хотя Александр Савельевич тоже был неслабым, мог десять минут держать двухпудовку на вытянутой руке.

Первый свой урок прошёл, когда он взял меня с собой на изъятие оружия у местного парня – тот решил сдать его добровольно. Повёл к месту, где его спрятал, а я отстал от него на шаг. После наставник устроил мне разбор полётов.

«Ты отстал, а он убежит вперёд, схватит оружие и начнёт стрелять. Нужно читать мысли подозреваемого», – говорил Александр Савельевич. Этому правилу следовал всю жизнь.

Чуйка сыщика. Майор милиции - о чести, справедливости и службе Подробнее

«Я Король – ваш участковый»

– Куда получили распределение?

– В РОВД Центрального района Красноярска, к легенде уголовного розыска Михаилу Григорьевичу Королю – человеку удивительной судьбы. Он родился на Украине под Винницей. Фашисты расстреляли всю его семью, он остался жив, спрятавшись в подполе. В 14 лет стал седым как лунь. Ушёл на фронт, награждён двумя медалями «За отвагу».

Сначала работал участковым в одном из самых криминальных районов – Покровке. Как-то пришёл в притон, где расположилась большая группа жуликов, представился: «Я Король, ваш участковый инспектор».

Со словами «Это я король» на него пошёл уголовный авторитет Петя Фильчук. Михаил Григорьевич одним ударом отправил его через сени на улицу. Остальных пообещал посадить, что и сделал.

Фильчуку посоветовал после освобождения уехать и начать жизнь заново. Встретили бывшего авторитета в Устюге, он там работал. Пообедали, поговорили.

Если Михаилу Григорьевичу удавалось наставить человека на путь истинный, он его не чурался и всегда был рад встрече. В нём сочетались качества опера, следователя, прокурора и судьи.

– Вы тоже придерживаетесь этих принципов?

– Конечно. Разве человек, совершивший преступление, не мог заблудиться и оступиться? Наша задача – помочь ему, чтобы вместо десяти лет он получил год-два, освободился и начал вести нормальный образ жизни. Посадить просто. Опер­уполномоченный должен понимать мотивы преступления, быть грамотным, подкованным, любить людей, не гнаться за показателями.

Возьмём практику, когда призывали заключённых. Это было правильно, потому что они тоже граждане страны. Мы же не изолированы, эти люди живут рядом с нами. Из 3 тыс. осуждённых 2,5 тыс. нормальные, пятьсот можно отбросить.

Милицию уважали

– Сколько у вас было нераскрытых преступлений?

– Немного. Раскрываемость в отделе была высокой. В 1973 году в Центральном районе, где проживало 80 тыс. человек, нераскрытыми оставались 24 преступления. Это мизер. При этом не было ни одного нераскрытого убийства. Тогда отдел получил первое место и переходящее знамя Российской Федерации.

Шкаф с делом Сталина. Какие экспонаты хранятся в музее красноярской полиции Подробнее

– Считается, что во времена СССР преступлений было меньше, чем сейчас.

– И тогда их было достаточно много, в том числе и убийств, но созданная система борьбы с ними позволяла добиваться высокой раскрываемости. Все оперативники районных отделов взаимодействовали друг с другом, обменивались информацией, были друзьями, а не конкурентами. 

В основе лежало наставничество, старшие сотрудники учили и передавали свой опыт молодым. Моими учителями были и такие мастодонты сыска, участники войны, как начальник угрозыска Иван Алексеевич Чан, начальник следственного отдела Георгий Михайлович Кулешов, Николай Петрович Денисенко.

Тогда задерживать преступников было легко. В своём секторе участковый и опер знал всех, в том числе и жуликов, а те его уважали.

– Работа оперативника крайне рискованная. Вы попадали в ситуации, когда могли погибнуть?

– Не раз. Патрульно-милицейская группа, в которую я входил, должна была доставить в РОВД задержанного дебошира. Посадили его на заднее сиденье, рядом милиционер. Сработало шестое чувство. Повернулся вполоборота к сотруднику сказать, чтобы он сел плотнее к задержанному, и заметил блеск лезвия.

Зажал его руку на излом, забрал нож. Оказалось, сотрудники, задержавшие дебошира, его не досмотрели, хотя уверяли в обратном. Зачастую милиционеры гибли из-за собственного непрофессионализма. В Центральном районе было несколько таких случаев. Один из них, тогда точно так же не проверил задержанного на наличие холодного оружия, и он зарезал троих сопровождающих.

Коррупционеры – глупцы

– Какой случай из вашей прак­тики особо запомнился?

– Вот один из многих, который произошёл в старом аэропорту. Пассажир в ожидании самолёта решил поискать спиртное. Купить его предложил таксист. Отвёз его в гараж, продал водку, после чего мужчина очнулся на свалке без документов, вещей и денег. Вышли на таксиста, а он по документам участник Великой Отечественной войны. В таксопарке фото на доске почёта. В военном билете запись: «На фронте служил водителем ЗИЛ-130», – а их в войну не было. Это стало зацепкой.

На запрос из Москвы пришла информация, что во время войны он отбывал наказание за разбой. Награбленное хранил у тётки, у неё и нашли похищенные документы пострадавшего.   

На шаг впереди. Оперативник–о лихих 90-х, маскировке и портрете преступника Подробнее

 

– В последние годы правоохранительные органы сотрясают скандалы. То попадётся полицейский-взяточник, то избивают до смерти подозреваемых. В советской милиции такое было?

– Предатели, трусы, карьеристы, те, кто превышал полномочия, были всегда. В 1971 году, когда я только пришёл на службу, судили старшего опер­уполномоченного УГРО Захарова. В присутствии вне­штатного сотрудника он избил задержанного, который подделывал кассовые чеки на водку. Бутылка стоила 2,52 рубля, а выбивали 0,02 рубля, подрезали два нуля, на их место клеили двойку и пятерку.

Подозреваемый написал заявление в прокуратуру Центрального района, руководил которой Алексей Алексеевич Лыкин – будущий прокурор края. Он прошёл войну, был очень принципиальным. Суд приговорил Захарова к четырём годам.

Если говорить о коррупционерах, то они просто глупцы, которые идут на поводу у жуликов. Когда те знают, что ты не берёшь денег и выполняешь поставленную задачу, разговариваешь с ними открыто. Стоит один раз дать слабину, об этом сразу станет известно в преступном мире. Такого сотрудника будут передавать, как продажную женщину, по эстафете.