«Строки рождаются из чувств». Как пишет песни сибирский музыкант Торохов?

Михаил Торохов – поэт, композитор и исполнитель. Созданная им почти двадцать лет назад в Зеленогорске группа «Страна прикосновений» получила гран-при фестиваля «Новый фарватер», не раз становилась лауреатом различных музыкальных фестивалей. Но десять лет назад музыкант уехал из Сибири. Однако с музыкой не завязал. Вот и свой юбилей, 45-летие, отметил на малой родине большим концертом.

В Красноярске 12 ноября откроется V Сибирский фестиваль современной музыки. Накануне фестиваля мы решили поговорить с теми музыкантами, кто когда-то довольно успешно представлял свой регион на музыкальных конкурсах.

Из Сибири в Москву

Корреспондент krsk.aif.ru Елена Бухтоярова: Миша, так всё хорошо складывалось, а ты взял и на пике популярности уехал. Почему?

Михаил Торохов: Было сильное желание развиваться, двигаться дальше. И, конечно, хотелось открыть новые дороги и возможности не только себе, но и сыну, семье. Как показало время, решение было правильным. Сын после переезда смог участвовать в разных серьёзных конкурсах. Живя в Сибири, это делать было бы практически невозможно. Всё хорошо сложилось и у нас с женой.

– Настолько хорошо, что твои песни звучали уже и на федеральных каналах. Расскажи, чем зацепил.

– Педагоги «Первой школы телевидения» обратились с предложением написать песню о военнослужащих, армии для юношеского коллектива к 23 февраля для эфира. Я написал песню «За отца, за мать, за брата…», но сказали, что она слишком серьёзная. Позже эту песню спели мой сын и его товарищ, мы сняли клип, и песня стала популярна в соцсетях. А для Первого канала я написал ещё одну – «Гимн юнармейцев». Слова там такие же серьёзные, что и в предыдущем варианте, но мелодию сделал другую. Редакторы одобрили. В итоге песню исполнили в эфире программы «Поле чудес».

– Есть у тебя песня «Тополя-тополя». Красивая мелодия, но вот сам объект песни не привычен. Народ про рябины-калины-черёмухи сочиняет, а вот такое, казалось бы, незамысловатое и распространённое у нас дерево вниманием не жалует.

– Вообще, это одна из идей, которая пришла мне уже в серьёзном возрасте. Можно сказать, идея-фикс, которую я пытаюсь воплотить в реальность. Я очень хочу написать свой вариант песни «Ой, мороз, мороз», которая ушла бы в народ и стала такой же популярной. Для этого выискиваю темы, понятные всем, через себя всё пропускаю, прислушиваюсь и хочу, чтобы и людям это было близко.

«Не трогайте памятники!»

– От лирики к актуальному. Твоя песня «Вернём всех героев домой» о сносе памятников – вызов происходящему? Это то, что на устах у многих: не трогайте памятники, за каждым – человек, спасение, подвиг, история. И по твоему исполнению видно, как ты всё это переживаешь.

– Мне очень горестно смотреть на происходящее. И строки рождаются из чувств. Я воспринимаю памятники как одушевлённые. Ты нёс им когда-то цветы, а их ломают, сносят, и очень хочется их спасти, вернуть на родину. Давно родилась эта идея – ещё когда всё только начиналось в прибалтийских странах. Сейчас же это превратилось в настоящую паранойю. И каждый раз, когда я вижу, как крушат очередной памятник советскому солдату или стелу, у меня внутренний крик: не сносите ребят, отдайте их нам, мы их хоть на границу поставим, чтобы было понятно, что сюда чужакам ходить не надо.

– У тебя более 200 песен в разных жанрах. От лёгких детских до серьёзных рок-композиций. И все они гармоничны в своём звучании. Как сам определяешь своё музыкальное направление?

– Это симбиоз музыкальных стилей, которые мне нравятся. Пишу то, что дарит небо, солнце, а уж в каком стиле получится, на мой взгляд, неважно.

– Сейчас многие говорят, что рок должен вернуть себе былую популярность, его время настало. Согласен с этим?

– Согласен! Считаю и говорил об этом ещё несколько лет назад, что русский рок в классическом его понимании давно умер, и это не рокеров вина – его похоронили масс-медиа. Они всё превратили в коммерцию. Что такое Земфира, «Мумий тролль»?! Это не рок! Нужны молодые, а они выйти не могут: нет денег. Я верю: рано или поздно обязательно появится звезда, новый Цой. Уверен, что музыканты должны заниматься музыкой, а не политикой. Без слов, без базара между песнями всем должно быть понятно, о чём поют, чтобы рубили с плеча, как Высоцкий, или надрывно хрипели, как Летов, без изыска, гламура и жеманства. Честно скажу: я повести за собой вряд ли смогу, но докопаться до души отдельного человека, на­деюсь, получается.

Сибирь ошибок не прощает

– Переехав в Москву, ты задал определённый вектор движения и семье, и сыну. Как тебе когда-то твои родители? Как ты рос?

– Папа в детстве пытался меня научить азам – пяти аккордам. Как все нормальные дети, я был противником, до подросткового возраста меня это не интересовало. А вот в 13 лет поехал в Крым в лагерь им. О. Кошевого.

Там первая любовь послужила триггером для написания первой песни. Так и появилось увлечение рифмованием. К тому времени в школе начали изучать стихотворные формы. Тогда же я начал учить песни Цоя, «Алисы», Майка Науменко. С удовольствием слушал «Битлз». Правда, их сложнее было воспринимать – английского я не знал. Но есть мнение, что иногда лучше и не знать. Порою, когда начинаешь понимать перевод, твои ощущения не совпадают с текстом.

Дома была своя атмосфера. Мама работала художественным руководителем в одном из клубов. Папа в самодеятельном городском театре не одну роль сыграл. Дома всегда были гости, звучали песни. В походах – с гитарой. Папа и сейчас на творческой волне: сочиняет сказки, рассказы про таёжные края. Когда-то я даже предлагал отцу сделать на радио программу «Сибирский говорок». Мы же все, а он тем более, всегда много общались с природой. У родителей дома всё из дерева, всё натуральное: кресла, вазы. Многое сделано руками отца. Он подпитывается от природы, от корней каждый раз, как выходит за ягодой, за шишкой или просто гулять.

«Воровали, угрожали, забивали стрелки». Светлана Рерих о шоу-бизнесе 90-х Подробнее

– Ты наверняка, гуляя с ним в детстве, подрастая на сибирских просторах, а потом их покинув, ощущаешь силу понятия «сибирский характер». Для тебя вообще есть его ощущение?

– «Сибирский характер» однозначно есть. Это упорство, желание, стремление, искренность, открытость. Я не встречал сибиряка, который хотел бы кого-то обмануть, лукавил бы. А «оттуда» начинаешь по-особому ценить малую родину, её просторы.

Когда самолёт снижал высоту, я смотрел в иллюминаторы и понимал, что больше нигде такого простора не увижу. Небритая тайга, немного съежившаяся, такая агрессивная Сибирь, которая к себе левого не подпустит – только своих. Я сейчас говорю, а у меня мурашки по коже. Сибирь не прощает ошибок, не прощает врунов, халатности, легкомысленности. Здесь всё серьёзно.