Книги Олега Корабельникова издавались в США, Германии, Польше, Чехии, Португалии. По его рассказам снимали фильмы. В 1990 году он получил «Аэлиту» - премию, которой в своё время наградили братьев Стругацких, Кира Булычёва и Сергея Лукьяненко. Наша литература знает прецеденты, когда практикующий врач был писателем: те же Чехов и Булгаков. Но Олег Корабельников теперь исключительно врач. Днём работает в клинике, а ночью - в родильном доме.
Врождённая болезнь
- Олег Сергеевич, у вас писательский талант, почему вы подались в медицину?
- Просто всегда хорошо знал химию. По ней даже во всесоюзной олимпиаде участвовал и получил рекомендацию от Академии наук для поступления в любой вуз, где есть химия. Жили мы в Зелёной Роще, и я подумал, что медицинский институт ближе всего к дому (смеётся). А ещё там математики не было - у меня с ней… не очень.
- И как врач вообще стал писать?
- Это врождённая болезнь. Проявляется обычно в юности - хочется писать, и всё. Садишься и пишешь. Какие-то стихи стал писать лет в восемнадцать. В институте была многотиражная газета «Медик», туда в 1968 году я принёс свои стихи. Их напечатали. Потом ещё и ещё.
В 1970-м, после семинара молодых литераторов, какие-то маленькие подборки моих стихов напечатали в альманахе «Енисей». Отработав год врачом, поступил на заочное в литературный институт. Только там я понял, что и как нужно писать, и стали появляться какие-то рассказики.
В институте познакомился с известным впоследствии писателем-фантастом Сергеем Павловым. Он мне однажды сказал: «Старик, а чего ты пишешь простую прозу? Пиши фантастику - у тебя должно получиться!» Я стал пробовать, и когда в 1978 году отослал несколько вещей в один новосибирский журнал, они неожиданно их напечатали! Более того, ещё до выхода журнала один из этих рассказов вышел в «Литературе России»… А это уже и тираж большой, и на всю страну выходит. Ну а после всё само собой пошло, и в 1981 году вышла первая книжка. Потом ещё одна, и ещё, и пошло…
- И в итоге литературная премия «Аэлита»! Гордились?
- Сначала да, но недолго. А теперь… Ну стоит себе и стоит - хреновина из уральских камней и нержавеющей стали (смеётся).
«Фигушки» из кармана
- Вы дружили с Михаилом Успенским, Сергеем Федотовым, Виталием Шленским. Была ли между собой конкуренция?
- Вы считаете себя состоявшимся писателем-фантастом?
- Даже писателем себя никогда не считал. Но, если честно, тогда было удобно, если тебя считали именно писателем-фантастом: можно было закопать в подтекст то, о чём не скажешь открыто, или «вытащить из кармана» и показать какие-то «фигушки» тому, с чем не согласен.
Членство в Союзе писателей денег не давало, но определённое положение в обществе - да. Советское же время было: дефицит, а я как рядовой член Союза раз в месяц получал спецпаёк. В смысле, мог прийти в особый магазин, где можно было купить то, чего тогда нигде не было: икру, мясо, водку, хорошие вина. А с виду обычный гастроном, только вход сбоку. Лимит, конечно, был, и дни определённые: для спортсменов один, для художников другой, для музыкантов ещё какой-то.
- Почему всё-таки ушли из литературы?
- Просто ушёл. Завязал с этой вредной привычкой. Это как курить много лет, а потом раз - и перестать. Ненормально сочинять какие-то небывалые истории - это же враньё, в принципе. А если писать о том, что было в действительности, то ты уже не писатель, а журналист. Может, даже и хороший, но журналист. Шучу. Просто я написал всё, что мог написать, сказал всё, что хотел сказать. Больше ничего не осталось. Зачем я буду самого себя повторять? Так некоторые делают, но… Зачем? Просто уйди и всё, ничего сложного здесь нет. Недавно вышел мой сборник избранного, но это почин и инициатива самого издателя. Замечательный человек - нашёл спонсоров, художника отличного. Меня сам нашёл, попросил собрать, что смогу.
Хорошая работа
- У ваших детей не было желания пойти по стопам отца?
- Сын, кажется, что-то писал, но мне не показывал, а вот за дочерями я такого вообще не замечал.
- И жена не относилась к писательству, как к причуде мужа?
- Писали по ночам?
- Утром. График работы - сутки в больнице, двое дома. Пока на смене, в голове что-то рождается, нарабатывается мысль, причём независимо от твоего желания, а утром домой придёшь, немного поспишь - и садишься писать. А назавтра вообще свободен, хоть весь день над книгой работай.
- Вы писали в то время, когда не было компьютеров. Сложно было?
- Тогда всё делалось на пишущей машинке! А издательства принимали только первый напечатанный экземпляр листа, из-под копирки не принималось. То есть во сколько издательств ты собирался отправить написанную книгу, столько её экземпляров тебе и нужно было отстучать на машинке. Причём по определённым правилам: количество строк, знаков, интервал… В общем, пальцы хорошо работали (смеётся).
- Что из своего считаете самым удачным?
- Наверное, уже ничего. Теперь это не моё - чужое. Автор - не я сегодняшний, а другой человек. Неудивительно: когда тебе 25 лет и 65, видение мира совсем разное.
- У вас в доме иконы, значит, вы верующий человек, но при этом реаниматолог, возвращаете людей с того света против воли Божьей…
- В церковь хожу нечасто, но верю, конечно… Душа отделилась, но если я верну её в тело, значит, я хороший врач. И это не спор с Богом - если он разрешит душе вернуться назад, значит, так надо. Моими руками - сам же он не будет этого делать, для этого специально есть врачи.
Вспомнить всё: как сумасшедший гений Филип Дик написал наше будущее 
Он и роботы. 10 фактов об Айзеке Азимове 
Надежда на милосердие. Когда все средства исчерпаны, а помощь необходима 
Красноярский священник о «православии головного мозга» 
Что думают дети о недоступных чиновниках, папах-героях, деньгах...